Лето ночи

Мистер Эшли-Монтегю поднял глаза на экран. Мрачный склеп, внезапно затрясшийся гроб, окровавленные ногти высовываются из-под его крышки и пытаются приподнять ее. А наверху в доме, отделенный четырьмя этажами от подвального склепа, Родерик Эшер почти сверхъестественно обострившимся слухом ловит каждое движение сестры. Винсент Прайс картинно содрогнулся и зажал руками уши, он что-то кричал, но звук его голоса потерялся в новом раскате грома.

– Нет, – отрицательно покачал головой мистер Эшли-Монтегю. – Фильм уже заканчивается. Пусть досмотрят.

Тайлер кивнул, видимо недовольный таким решением, и поплотнее запахнулся в накидку. Налетел новый порыв ветра.

– Деннис-с-с-с-с-с… – Странный свистящий шепот послышался из глубины кустов, растущих прямо перед эстрадой. – Деннис-с-с-с-с-с-с.

Мистер Эшли-Монтегю нахмурился и подошел к перилам. Внизу никого не было видно, хотя в общем диком шуме и почти полной темноте разобрать, есть ли кто-нибудь в кустах, было невозможно.

– Кто там? – рявкнул мистер Деннис.

Ни один человек в Элм-Хейвене не посмел бы обращаться к нему по имени. Да и на всем свете не много нашлось бы людей, осмелившихся на это.

– Деннис-с-с-с-с. – Казалось, что в кустах шепчет ветер.

Нет, мистер Эшли-Монтегю не имел ни малейшего намерения идти туда. Он повернулся и, прищелкнув пальцами, подозвал Тайлера:

– Тут какой-то шутник забавляется. Ступай посмотри, в чем дело. И прогони его.

Тайлер кивнул и легко сбежал по ступенькам. Дворецкий был старше, чем казался, в действительности он даже успел повоевать на фронтах Второй мировой войны, где он командовал небольшим отрядом, совершившим высадку в Бирме, с целью посеять панику и страх в японском тылу. После войны дела у семьи Тайлера пришли в упадок, но на службу к мистеру Эшли-Монтегю он попал исключительно из-за имеющегося у него военного опыта. Никакие гуманные соображения не могли бы заставить миллионера взять к себе в качестве телохранителя ненадежного человека.

Свирепствуя между экраном и стеной кафе, ветер разрывал полотно на части. Винсент Прайс с искаженным лицом кричал, что его сестра жива, жива, жива! Молодой джентльмен, гость Родерика Эшера, схватил фонарь и устремился в подвал, к склепу.

Вверху, над головами немногих зрителей сверкнула молния, с пугающей ясностью осветив весь город и заставив мистера Эшли-Монтегю на несколько секунд зажмуриться. Последовавший за ней удар грома был оглушительным. Последние зрители разбежались по домам или спешно попрятались по машинам, чтобы спастись от бури. Только лимузин миллионера одиноко притулился на стоянке около эстрады.

Мистер Эшли-Монтегю подошел к перилам и почувствовал, как первые холодные капли дождя стекают по его щекам подобно ледяным слезам.

– Тайлер… ладно, не важно! Давай погрузи оборудование и…

Первым, что он увидел на земле, были часы, золотой «ролекс» Тайлера блеснул при свете следующего разряда молнии. Они были надеты на запястье Тайлера, которое странным образом торчало из земли между кустами и эстрадой. Остальной части руки не было видно. В деревянной решетке, служившей фасадом эстрады, была пробита огромная дыра – пробита или… прогрызена. Оттуда доносился непонятный шум.

Мистер Эшли-Монтегю медленно отступил от перил. Он открыл было рот, чтобы закричать, но тут же сообразил, что он остался один: Мейн-стрит была совершенно пустынна, как бывает в три часа ночи. Ни одной машины не было видно и на Хард-роуд. Мистер Эшли-Монтегю все равно закричал, раздавшийся в тот же миг удар грома был особенно долгим, за первым ударом немедленно последовал другой. Все небо было затянуто черными, странно подсвеченными снизу тучами, а ветер постепенно превратился в нешуточный ураган.

Мистер Эшли-Монтегю бросил взгляд на свой лимузин, припаркованный всего лишь в пятидесяти футах от того места, где он стоял. Ветки деревьев как безумные метались над головой, одна из них неожиданно обломилась и упала прямо на скамью.

«Они хотят, чтобы я побежал к машине».

Мистер Эшли-Монтегю покачал головой и не сдвинулся с места. Если он останется тут, он просто немного промокнет. Буря может прекратиться. Раньше или позже городской констебль, или шериф округа, или кто-нибудь еще проедет мимо, совершая ночной объезд, и непременно остановится, чтобы узнать, почему проектор все продолжает крутиться.

На экране возникла женщина с белым, как простыня, лицом и окровавленными пальцами, за нею развевался длинный саван. Она медленными шагами шла по тайному ходу. Увидев ее, Родерик Эшер дико заверещал.

Под ногами мистера Эшли-Монтегю деревянный пол семидесятидвухлетней эстрады неожиданно накренился, встал дыбом и рассыпался. Стук его досок вторил новому раскату грома.

У мистера Денниса Эшли-Монтегю хватило времени лишь на то, чтобы один раз взвизгнуть, когда из земли высунулась пасть огромной миноги и шестидюймовые зубы сомкнулись вокруг его голеней. Его потащили в дыру.

Подсвеченный экранными молниями дом Эшеров выглядел куда менее драматично, чем стихия, бушевавшая сейчас над Элм-Хейвеном.

– Вот наш план, – сказал Майк.