Лето. Отпуск. Море

Оказывается, примерно через два часа полёта, Отец пошёл в туалет и пропал. Ещё через час обеспокоенный Конь разбудил Доктора, спящего сном невинного младенца, и они пошли к бортпроводнику. Тот «вездеходом» открыл дверь в туалет, где они и нашли потеряшку. Отец Иваныч мирно спал, сидя на унитазе, нежно прижимая лапами к груди пустую фляжку 0,7 литра из-под Chivas Regal. Доктор с Конём раздали около 300 долларов членам экипажа, чтобы замять скандал, и столько же принимающей стороне по прилёту.

– А как он на борт это пронёс? – продолжал я допрос.

– Вот и я хотел бы знать – как? – задумчиво ответил мне Доктор.

Я посмотрел на спящего кудесника. Выглядел Сергей Иванович потрясающе: на правой руке золотые часы невероятного размера, на толстых пальцах левой руки – две огромные золотые «гайки» и золотая цепь на шее, толщиной больше напоминающая собачий ошейник. Мокрая насквозь рубашка выбилась из штанов и едва прикрывала потное пузо.

– Ну, что? – спросил я, восхищённый результатами осмотра. – Давайте грузить? – И пошёл ловить такси…

Когда мы затащили грузное тело Иваныча через узкую калитку в дворик, Ануш только руками всплеснула, а коты дружно брызнули из-под стола в разные стороны. На шум прибежал Артур и стал руководить дальнейшей транспортировкой, сопровождая это командами «левее», «правее» и, наконец-то, после подъёма на второй этаж, «здесь бросайте». Потом Артур ушёл, а Доктор достал из своей сумки металлический несессер, покопался в многочисленных ампулах и выбрал одну. Сломал ей головку, с хрустом надорвал упаковку шприца и стал набирать в шприц прозрачную жидкость.

– Что ты хочешь ему колоть? – на всякий случай спросил я.

–То, что не запрещено, – деловито ответил Доктор. – А, значит, разрешено. Не ссы! Через шесть часов он будет как огурчик. Пережми-ка ему вену – а то мне несподручно.

Минут через десять мы спустились вниз: Артур сидел за столом под платаном, а Ануш суетилась в летней кухне. Я познакомил вновь прибывших с хозяевами, и мы втроём стали приносить им свои извинения за доставленное беспокойство.

– Да ладно, – махнул рукой Артур. – С мужчинами такое случается.

Ануш по-армянски что-то сказала Артуру – как будто бы песню спела. Артур, тоже на армянском, ответил ей длинной напевной фразой, в которой звучали строгие ноты.

– Артур, – не удержался я (надо было как-то разрядить обстановку). – Давно хотел тебя спросить, где ты так ловко научился по-армянски разговаривать?

– Э-э-э…, – Артур округлил на меня и без того круглые, как маслины, глаза. Потом сообразил. – Вах, маладэц! – и отбил мне «пять». – Садитесь за стол. Сейчас кушать будем.

После лёгкого и недолгого перекуса я повёл Доктора и Коня знакомиться с городом. Всё той же дорогой. Мимо тех же домов. На тот же «Пляж Метро». Мне было интересно, что скажут мои друзья, и скажут ли они хоть что-нибудь – увидят ли они то, что видел я? Конь увидел первым и матерно выругался себе под нос. Доктор проследил за его взглядом, снял очки, протёр их футболкой, снова надел и спросил у Коня: