Лето пахнет солью (сборник)

Парень посмотрел на меня и кивнул на Сашку, мол, права она или нет. Я недоуменно пожала плечами. Сашка села близко к парню и сказала:

– Понимаешь, у нее такая история, такая история! У нее этот… Игнатовась, ясно?

– Васегнат у нее, – хихикая, подтвердил Федька.

– Василеиг, – добавила Сашка. – Все серьезно, ясно? Так что ты с нею не знакомься.

Я возмутилась – что это Сашка все решает за меня? Парень выглядел озадаченно, посмотрел направо, налево, потом уставился на Сашку и нерешительно сказал:

– А…

Тут подключилась я:

– С ней тоже нельзя знакомиться!

– С нею-то чего? – удивился парень.

– Да? – удивилась Сашка. – Почему бы и не поговорить с хорошим человеком?

Так, значит, да? Как со мной, так нельзя, а как с нею, так это называется «поговорить с хорошим человеком»!

– У нее Юра, – сказала я. – Тоже все серьезно. Очень. Свадьба зимой.

Сашка на меня посмотрела так, будто хотела выжечь до основания.

– Ты что, какой зимой? – зашипела она.

– Конечно, не зимой! – воскликнул радостный Федька. – Уже осенью! Надо торопиться!

Сашка посмотрела на Федьку, потом взглянула на парня и закивала.

– Ну да, – сказала она. – Осенью. Пора, знаешь ли. Возраст уже, старческий маразм подкрадывается, даже дату свадьбы забываю…

– Так что с нами никак нельзя знакомиться, – подытожила я.

– Точно, – подтвердила Сашка. – Совсем нельзя. А то ведь всякое может случиться.

Парень посмотрел на нас с Федькой, и мы усиленно закивали.

Он поднялся, отряхнулся, демонстративно поклонился и пошел в сторону моря. Мы с Сашкой сели плечом к плечу и смотрели, как красиво он уходит. Какой он весь гармоничный и, может, неглупый. Мы тяжело вздохнули.

– Кажется, мы что-то не так делаем, – сказала Сашка, глядя на удаляющегося парня.

– Точно, – подтвердила я.

А Федьке было все равно. Он выполнял поставленную перед собой задачу – загораживать нам солнце. Хотя бы немного, используя всю могущество своей тощей фигуры.

Но Сашка решительно поднялась:

– Пора! – и стала одеваться.

Она надела на себя футболку с надписью «Илюша – это кавайно», и я привычно спросила ее:

– Не надоело?

Сашка гордо ответила:

– Я ношу футболку не для того, чтобы прославлять Илюшу, а потому что я эту футболку ему рисовала!

Федька стал натягивать на себя такую же футболку, но поменьше.

– И меня таскать заставляет, – пробурчал он.

– Это чтобы прославлять меня через Илюшу! – заявила Сашка.

– Эх, Сашка, Сашка, – сказала я. – Мы готовы тебя прославлять и без футболки.

– О, – заинтересовалась Сашка. – Без футболки – это прямо стриптиз получится.

Я легонько толкнула ее в плечо и засмеялась.

Среди ночи Сашка стала трясти меня за плечо.

– Тин! – шептала она. – Тин!

Я с трудом проснулась. Было тихо. Крымский ветер дул в открытую форточку. Сопел Федька. Я недовольно спросила у Сашки:

– Чего тебе?

– В туалет со мной сходи, – сказала она.

– Вот выдумала, – пробурчала я и перевернулась на другой бок.

– Тин! – снова затрясла меня Сашка. – Тин, пожалуйста!

Я просыпаюсь очень тяжело. Мне всегда сложнее заснуть, чем проснуться.

– Зачем я там тебе? – спросила я.

– Я боюсь, – сказала Сашка. – Я ходила, но там какая-то сколопендра на двери сидит.

– Кто?!

– Ну… сколопендра! Самая настоящая! Сидит на двери и смотрит на меня. А я боюсь.

– А я чем помогу? – спросила я и села на кровати.

– Ты ее будешь на себя отвлекать, – объяснила Сашка.

Я тяжело вздохнула и надела шлепки. Мы поднялись вверх по ступенькам, зажигая по пути свет. На двери туалета действительно сидела какая-то насекомина – длинная, многоногая…

– Они кусаются, – зашептала Сашка. – Челюсть у них как две твои!

– Да ладно, – сказала я. – И вообще она со стороны улицы сидит.

– Вот именно, – согласилась Сашка. – Ты мне двери открой, я сама боюсь. Вдруг она руку увидит – и сразу в атаку!

Я пожала плечами и открыла дверь. Сашка буркнула:

– Спасибо, – и скрылась в кабинке.

Я села на ступеньку и посмотрела на сколопендру. Может быть, эта крымская сколопендра тоже смотрела на меня. И мы запоминали друг друга. Мне кажется, никакое насекомое не может быть опасно в такую тихую крымскую ночь.

Тут раздался Сашкин голос, и сколопендра опасливо зашевелилась.

– Она еще там, на двери? – спросила Сашка. – А то я выходить собираюсь!

– А где ей еще быть? – ответила я.

– Ну, – засомневалась Сашка. – Она может спрыгнуть на землю и дожидаться, когда я выйду…

Мы со сколопендрой снова понимающе переглянулись.

– Выходи, – сказала я.

Сашка осторожно открыла дверь, нерешительно выглянула и быстро выскочила наружу.

– Пойдем скорее! – сказала она.

– Нет уж, – решила я. – Теперь меня жди.

– Стоять тут и бояться? – недовольно спросила Сашка и села на ступеньку. – Ладно. Только ради тебя.

Через какое-то время мы сидели с ней и смотрели на еле угадываемые горы. Дышалось так здорово, что не хотелось возвращаться в комнату. Летали комары, которых Сашка почти не боялась. Где-то вдали гудели голоса – люди шли по улицам, и им было хорошо. Трещали какие-то кузнечики. И Сашка романтично сказала:

– Сейчас бы персики воровать пойти… Самое время.

Я отстранилась и взглянула на нее. Сашка мечтательно смотрела куда-то вперед. Я спросила:

– На рынок, что ли?