Лето с детективом

– Алекс, убей его! Я разрешаю!

Это вырвалось само собой, от избытка эмоций и жгучей обиды. А Максимов и рад стараться – револьвер уже сидел в его пятерне, мушка алчно рыскала в поисках цели.

– Где он?!

Анита заставила себя успокоиться и лаконически поведала о случившемся на террасе.

Алекс пришел в ярость.

– Я продырявлю эту гниду!

В минуты ажитации он выражался хуже ломового извозчика.

Гнев, бурливший в Аните, понемногу утихал, и она испугалась: а ну как верный муж истолкует ее призыв буквально?

– Нет, Алекс! Стрелять не надо… Припугни, потребуй, чтобы он выполнил все свои обязательства… ну, ты знаешь. Можешь дать ему пару затрещин, только прошу тебя, не насмерть! С полицией нам лучше не связываться.

Максимов проворчал что-то невнятное и, стиснув револьвер, устремился к усадьбе. Нагуя проводила его взглядом, полным ужаса.

– Что будет? – задала она плачущим голоском риторический вопрос, причем не Аните, а, скорее, своим эскимосским богам, которые едва ли ее услышали.

Анита немного помедлила, после чего властно распорядилась:

– Не ной! Идем за ним! Когда Алекс взбешен, всякое может случиться.

Пока они вдвоем продирались сквозь кустарник, сетуя, каждая по-своему, на неудобство одежд, Максимов бойко дошагал до усадьбы и поднялся на злополучную террасу. Здесь он наметанным глазом приметил следы фруктового побоища, описанного Анитой: кляксы от раздавленных персиков, опрокинутую вазу, искореженный зонтик. В словах любимой женщины он не сомневался, но наглядное подтверждение пережитого ею срама подхлестнуло его, и он, не увидев подле дома никого, без раздумий рванул на себя массивную резную дверь. Она отворилась, и он вошел в полутемную, без окон, переднюю, где, в сравнении с улицей, царила божественная прохлада.

– Эй! – гаркнул он. – Есть кто дома?

В глубине дома послышалось нечто, отдаленно походившее на медленные грузные шаги. Алекс решил не ждать и сунулся в первую попавшуюся комнату. Она была невелика, но обустроена вполне добротно. Кровать с пуховой подушкой, накрытая по случаю жары тонкой льняной простыней вместо одеяла. Столик на ажурной ножке, а на нем – блюдо с сушеными абрикосами, изюмом и прочими сладостями. В углу – сундук, а вернее, большой плетеный короб с крышкой. В нем, по всей вероятности, сеньор Балотелли хранил свое имущество.

– Неплохо устроился!.. – буркнул Алекс.

Он подошел к коробу-сундуку с намерением заглянуть внутрь, но в этот миг в комнату ввалился здоровенный арап, до того черный, что казалось, его натерли ваксой. Чресла прикрывало подобие набедренной повязки, а торс был обнажен, и Максимов подивился могучей грудной клетке, производившей впечатление непробиваемого панциря.

Вероятно, это и был тот силач по прозванию Отелло, о котором рассказывала Нагуя. Алекс подумал, что обретет в его лице союзника, поэтому опустил револьвер и миролюбиво произнес:

– Приветствую. А где хозяин?

Как и Анита, он начал разговор по-французски. Но арап не был расположен к беседе – он сжал толстые, как сосиски, пальцы в пудовые кулачищи и бросился на непрошеного гостя.

Максимов не ожидал столь молниеносного нападения и еле увернулся от удара, который лишил бы его не только сознания, но и самой жизни.

– Ты что, спятил?!

Алекс перешел с французского на русский, однако это не помогло. Атлет неистовствовал, и приходилось отступать к распахнутому окну, качаясь, как маятник, чтобы не попасть под убийственные молоты. Максимов изловчился и вскинул револьвер, но Отелло проявил невероятную для своей комплекции ловкость и легко – точно от комара отмахнулся – выбил оружие из руки неприятеля.

Положение сделалось критическим. Алекс владел приемами бокса и нескольких разновидностей борьбы, но смекнул, что применять их против надвигавшейся слоновьей туши так же бесполезно, как пытаться подсечкой своротить с рельсов несущийся на всех парах поезд.

Он схватил со столика блюдо со сластями и впечатал его в рожу Голиафа, после чего, не дожидаясь, пока тот протрет бельма, выскочил из комнаты через оконный проем и вновь очутился на террасе.

Из дома донесся оглушительный рык. Подстегнутый им, Максимов пробежал через террасу, но, ступив на дорожку сада, остановился. Негоже герою Кавказской войны убегать от какого-то гамадрила. Да и за револьвером надобно вернуться.

Он поискал поблизости какое-нибудь оружие. Не попалось ничего более подходящего, чем садовая лопата. Взяв ее наперевес, он пошел обратно к дому. Оконная рама затрещала, и в проем просунулся мавр. Он, без сомнения, намеревался выпрыгнуть на террасу, чтобы преследовать беглеца, однако его плечи застряли в недостаточно широком отверстии. Он рычал и дергался туда-сюда, силясь высвободиться, отчего дом шатало, как при землетрясении.

– Ага! Ну, вот ты и попался!

Максимов подскочил к нему и от души шарахнул лопатой по макушке. Бил плашмя, чтобы не убить, а только оглоушить, но не преуспел: жесткие курчавые волосы смягчили удар. Арап совсем озверел и задергался пуще прежнего. Стена захрустела – вот-вот вывалится вместе с окном.