Лето с капитаном Грантом

Козлова попыталась вспомнить: то ли она еще не проходила, что такое вектор, то ли уже проходила и успела забыть. Алька это сейчас же заметил:

— Вектор, Козлова, — это не тот молодой человек, который таскает тебе портфель. То будет Виктор. А вектор — направляющая приложения сил.

Люся Козлова, скромный человек, ни о каких Викторах не слыхала. Ей было и лестно узнать о себе такое мнение, и обидно, что ее принимают за сердцеедку. В результате она не знала, как ответить. Она молча шлепала дальше, а Алька подпрыгивал вокруг нее, как чертик из стакана. И Люся обреченно знала: от Лимонова Альки ничего хорошего не жди!

Совершенно неожиданно на помощь ей пришла Ветка. Она тоже бежала в хвосте процессии:

— Слушай, Лимонов, и чего ты такой остроумный, а? Тебе, случайно, кеды в плечах не жмут?

— Смени ты пластинку, Ветка! Всегда молотишь одно и то же!

Он уже упрыгался, пот сыпал с него крупным горохом. А тут еще Ветка с этими обрыдлыми шуточками. Ветка же отлично знала, что Лимонова так и надо выживать. И она продолжала свой хорошо известный отряду репертуар:

— А чего ты занервничал, Лимонов? У тебя, случайно, в очках плечи не потеют?

— Слушай, жми отсюда!

— Иду, бегу, спешу и падаю… Сейчас только шнурки поглажу…

— У… Ветка-палка-дубинка! — И Лимонов убежал вперед.

Люся смотрела ему в спину и опять не знала, радоваться ей избавлению или не радоваться: к ней не так уж часто приставали мальчишки. Но Алька был все-таки слишком маловат. Поэтому в ней победило чувство благодарности. Люся пробежала немного, положив Ветке горячую руку на плечо. Это было странное зрелище.

Потом она спросила:

— Мы чего сейчас бежим? «Я» или уже «К»? С этим Лимоненком все перепутала!

— Да ты переходи на ходьбу, — сказала Ветка чуть холодновато. — Эдуард ведь разрешил.

«Лимоненок, — думал Алька, — Лимоненок…» Тут только дурак не поймет, что Люся намекала на его рост. Алька остановился и пошел через футбольное поле в отряд.

После завтрака комиссия второго отряда отправилась по лагерю проверять чистоту. В комиссии были Алька, Осипов, Ветка и Алла Федосеева. И Ольга Петровна — для придания веса.

Алька в таких делах старался сохранять серьезность и строгость, так как в случае малейшей несправедливости ребята идут на тебя чуть ли не танком.

Алла Федосеева тоже сохраняла серьезность. Она чаще всего была серьезна. И когда к ней обращались, эдак медленно поворачивала голову: «Извини. Что-что?» Она себя ценила. Как будущую солистку.

И Осипов сохранял серьезность, потому что считал Федосееву красавицей.

Одна Ветка веселилась, хотя ей было и не до веселья. Осипов, который прижился в «Маяке», уже вторую смену не обращал на нее внимания.

Алька хорошо знал и Аллу Федосееву, и Ветку по другим годам: нормальные люди, особенно Ветка. Да и этот ничего, Осипов. Сначала, правда, всех за дураков считал, а теперь стал ничего.

Ветка продолжала острить с горя, и Альке, который всегда принимал сторону слабых, ничего не оставалось, как поддержать ее. Они пришли на территорию первого отряда. И Ветка, вынув из кармана фантик, кинула его на дорожку. Это была всего лишь шутка, да к тому же известная. Не успел фантик упасть, как Ветка закричала:

— Имеется набросанность бумажек!.. Так и запишем!

Если в других отрядах просто улыбались и беззлобно кричали на Ветку, здесь они напоролись на очень слабо понимающего юмор Ромку Лучика. В противоположность своей нежной фамилии он был длинный, широкоплечий, глаза у него горели холодными огнями, особенно когда дело касалось чести родного отряда.

— Вы прекратите за чужой счет вылезать на первое место! — сказал Лучик, имея в виду всю комиссию да и Ольгу Петровну в придачу. Хотя острила одна Ветка.

Надо было как-то выходить из положения, и Алька сказал, показывая всем тоном, что он шутит:

— А почему лужа не выпита? А почему трава с дорожек не съедена? А почему…

— А ты вообще молчи… гном!

Алька на секунду замешкался… По существу, он попал в безвыходную ситуацию: за оскорбление надо было драться, но не с Лучиком же! Получатся какие-то слон и моська. Так девчонки иногда лезут с кулаками на ребят, зная, что им ничего не грозит. И он замешкался.

— Не бойся, — вдруг сказал Осипов. — Мы ему сейчас вломим!

Дурацкая ситуация. Во-первых, двое на одного. Во-вторых, какая же драка при воспитателе, да еще при Ольге Петровне! В-третьих, Осипов понял, что «гном» для Альки — оскорбление. В-четвертых, это «не бойся», на которое Лучик пренебрежительно улыбнулся…

— Я вообще никого не боюсь, запомни это, Осипов! — И Алька пошел прочь. Плохая история!

— Рома, — дружелюбно сказала Ветка, — ты когда последний раз менял опилки у себя в голове? Залежались ведь.

Очень неплохой ответ. Но возвращаться было уже как-то нелепо.

Алька остановился лишь у самого леса. Здесь вступал в силу «закон границы», который он, старый житель «Маяка», не стал бы нарушать ни в коем случае.