Лето с капитаном Грантом

И он действительно рассказал все, только промолчал, что Миша принес банкетки заштопанными. А так все досконально: как начали отгадывать, и он, Андрей Владимирович, подал идею «Зорро», как вспомнили про нож, который — тут он сделал паузу — несколько взрослых видели в руках Женьки Тарана, но потом решили, что Женька не такой человек и это сделать не мог. И наконец, как начальник просил прекратить угадки, чтоб на «Микрофоне» все было по-честному.

— И теперь мы так же ничего не знаем, как и вы. И не решили, что делать с этим. — Снова жест головой на банкетки. — Давайте решать вместе!

Сразу после выступления Андрея Владимировича произошло событие: к микрофону вышел Жека. И опять пролетела тишина, словно на сцене стоял сам Начос.

— Я смотрел то кино! — Жека говорил тихо, но его микрофонный голос был слышен в каждом закоулке зала. Вдруг он вынул из кармана шорт нож, зачем-то раскрыл его. И это было действительно оружие! — Он находился у меня и у Захара. И больше ни у кого! Отвечаю, что мы этого не делали! — Жека положил нож на стол рядом с банкетками.

Вдруг, неизвестно кем начатые, в зале раздались аплодисменты. Жека шел чуть приопустив голову, как идут под пулями.

И тогда на сцену поднялся Грошев из второго:

— Андрей Владимирович сказал, что наш отряд тоже немного подозревается. Я считаюсь у нас самый трудный… Я тоже этого не делал. У меня нету никакого алиби. Но я могу дать честное слово!

«Надо и мне, — думал ТКП. — Выйти скорее и тоже: «Даю слово!..» Имей в виду, потом поздно будет…» И не мог подняться.

Через несколько стульев от него сидели, прижавшись плечами друг к другу, Жека и Захар.

Вышло еще пять или шесть мальчишек, и все говорили то же, что Грошев и Жека. Какая-то уже началась хоть и торжественная, но игра…

Всем это нравилось — выходить и клясться. Уже и девчонки победовей тянули руки, занимая очередь к микрофону. Хотя дело сегодня касалось только ребят. И все-таки нашелся в зале один человечина, который понял: буза пошла. Когда очередной мальчишка особо звенящим шагом двинулся к сцене, Алька Лимонов насмешливо крикнул ему:

— Давай клянись с места! Чего зря время терять!

Мальчишка запнулся в своем благородстве:

— Иди ты… знаешь куда! — и сел на место.

А кругом уже смеялись… Вот действительно: над кем смеетесь — не над собой ли? И наступила такая всеобщая, знаете ли, заминочка…

Как раз в эту трудную минуту из заднего ряда поднимался Ромка Лучик — может быть, самый длинный человек «Маяка». Алька снова

хотел что-то ляпнуть, но Ромкины стальные глаза безошибочно нашли его:

— Закрой рот, Лимонов!

— А в рог хочешь, козел? — Это Денис вскочил, а за ним Грошев и Осипов.

«Ничего-ничего, — подумал начальник, — нормальные издержки производства. — И потом совершенно не по-начальницки, но с удовольствием: — А второй-то отряд не трожь. Народ собрался серьезный!»

Однако Ромка был, видимо, иного мнения о втором отряде. Он даже не оскорбился, не удостоил их ответом. Спокойно проследовал на сцену, выдвинул микрофон вверх примерно на метр, чтобы было удобно говорить.

— Меня никто не подозревает. И я не буду давать никаких слов. Но я, когда был вот таким шкетом… — Он кивнул…

«Конечно, на второй отряд», — подумал начальник и ошибся: Лучик кивнул на Тарана и компанию, а второй отряд для него вообще не существовал как противники, и мстить им Ромка не собирался. «Ну, силен, — подумал начальник, — личность!»

— …когда я был таким, как они, я тоже резал… Правда, не мягкую мебель, а… там… столы, стулья. И я в этом деле разбираюсь. Как бывший преступник. Я, во-первых, хочу сказать, что это подлость. Здесь все клянутся, а что это подлость не говорят!

«Ладно, — зло подумал ТКП, — подлость! Сам же резал, а теперь…» Он уже почти не понимал, не помнил, как выхватил крохотный, но острый перочинный ножик и чикнул по банкеткам: раз, два! Он это сделал быстро, на ходу. Как знаменитый Зорро… Да, про Зорро они угадали!

— И, во-вторых, — твердо продолжал Ромка Лучик, — я уверен, что это сделали лезвием… ну, бритовкой. Ножом так аккуратно не сделаешь — лохмушки будут. И очень возможно, что бритва поломалась и пальцы порезаны. — Он сделал паузу. — Поэтому я предлагаю: пусть сейчас все поднимут руки. И кто клялся и кто не успел. А специальная комиссия проверит. Я уверен, что мы его найдем!

Опять надтреснула линия сбора. Дружина застопорилась, словно перед пропастью. И надо было сделать шаг, и никто не решался туда прыгнуть.

А Ромка не уходил со сцены! Синими спокойными глазами смотрел в зал:

— Согласны? Тогда я лично в комиссию предлагаю…

— Нет, не согласны! — крикнул Вадим Купцов.

— А ты чего за всех-то кричишь?

— Ладно. Я не согласен, я!.. И никто не согласен!

— Пока ты один орешь, а дружина молчит. А молчание — знак согласия!

«Неужели я такой трус? — подумал Алька. — Ведь я тоже не согласен… А скажи сейчас — сразу подозрение!»