Лето страха

К заднему стеклу припали лица трех ребятишек — двух маленьких мальчиков и девочки.

— Узнаешь девочку в белом джипе? — спросил Пэриш.

— Кимми Винн, — сказал я.

— Точно, — подтвердил Вальд. — А теперь посмотри на ее тень.

Из-за белого джипа вывернулся и попал в кадр белый «таурус» в тот момент, когда джип огибал стоявшую на месте новую машину Ноланов. Водитель «тауруса» объехал джип Винна. Завершив свой маневр, быстро заглянул в объектив и так же быстро отвернулся. Он был повернут к зрителю в профиль, когда его машина исчезла из виду.

Пэриш шагнул вперед, отмотал пленку назад и снова прокрутил эту сцену. При втором просмотре я разглядел его более отчетливо: могучую громаду тела, застывшую за рулем, рубаху из красной шотландки, густые космы рыжевато-коричневой бороды и спутанных волос, явно загорелое лицо, темные очки, свисающую из окна руку и кисть — широкие и сильные, как у крестьян на картинах Риверы, а также растопыренные пальцы, четко обозначившиеся на белом фоне машины. В третий раз Мартин прокрутил ту же сцену. Картинка оказалась прекрасно сфокусированной. «Таурус» проезжал от снимавшего ее Рика примерно в пятидесяти футах. На протяжении почти целой секунды косматый тип — вполне возможно, в самом деле Полуночный Глаз — был в центре всей мизансцены, можно сказать, кинозвездой.

Глядя на погасший экран, Винтерс лишь покачал головой.

— Рассел, обыграй в своей статье о группе поддержки тот факт, что гражданка — эта самая Лиза Нолан — поступила очень умно, принеся эту пленку Эрику Вальду, помощнику шерифа и одновременно руководителю группы. Мы не можем прямо призывать население участвовать в расследовании. Я молю Бога, чтобы кто-нибудь опознал по снимку эту обезьяну. Если же нет, у Чета имеются кое-какие улики, которые, может быть, нам помогут. Карен ждет тебя в патологоанатомическом отделении. После нее поговори с Четом. А когда получишь полную информацию, приступай к работе. И сделай все возможное, чтобы не дать округу сорваться с тормозов.

— Он — большой, грузный и сильный, — сказала Карен, глубоко вздохнув и вводя меня в патологоанатомическое отделение, в так называемые «катакомбы».

Стоящий здесь запах — характерный, как и во всех моргах, — сладковато-зловонная смесь формальдегида, крови и плоти. Висящие над головой лампы горят ярко, но не излучают ни чуточки тепла. По полу стелется зябкий сквозняк, цепляется за колени, обволакивает суставы.

Я всегда ненавидел это место — не только в связи с тем, что оно предоставляет мне возможность увидеть, но и за то, как это место воздействует на меня. А оно создает ощущение, подобное сну, — нереальности происходящего. Лично для меня работать в «катакомбах» значит — гнаться за уликой, за доказательствами сквозь безмолвный, слабо светящийся туман, что окружает мертвецов. А во-вторых, как только я вступаю в это помещение, потолок разом начинает снижаться, будто стремится свалиться мне на голову, свет тускнеет, а находящиеся в нескольких ярдах от меня стены становятся едва различимыми. Чем дольше находишься там, тем более гнетущим становится это ощущение.

— Рост — шесть футов два дюйма, вес — два десять, — продолжила она, когда мы оказались внутри. — Скорее всего работает правой рукой, но это пока лишь предположение. Йэи сказал мне, что преступник ударил мистера Винна бессчетное количество раз уже после наступления смерти. Даже на потолке обнаружены частицы десен Винна и куски коренных зубов.

Я спросил ее, как они определили рост и вес.

— В луже крови отпечатался след очень широкой ноги — двенадцатого размера, глубоко вдавленный. Нанесенные аэрозолем надписи сделаны на высоте примерно шести футов и двух дюймов. Ну, плюс-минус. Ты сам знаешь, как все это считается.

— Группа крови?

— Никакой крови. Но у нас есть его волос.

— Отпечатки пальцев?

— Размечтался. Там, где мы надеялись найти их, мы нашли лишь несколько волокон акриловой ткани черного цвета.

— Перчатки?

— Перчатки.

— Сперма?

— Ее он держит пока при себе. Или сбрасывает там, куда мы пока не добрались.

Мы остановились очень близко от сделанного из нержавеющей стали стола, на котором патологоанатом Глен Йэи работал над трупом миссис Винн. Мне показалось, свет совсем померк, а я — продолжал добровольно вбирать в себя смесь запахов химикалиев и человеческой плоти. В этот момент тебе кажется, никогда и никакими силами ты не отмоешь от этих запахов свои волосинки в носу. В горле жутко першило.

Йэи, по локти увязший в теле, посмотрел на меня и сердечно улыбнулся.

— Сплошная РТП, — сказал он. — Не мистер Винн а РТП!

Я кивнул. РТП — рана, нанесенная тупым предметом. Меня ошеломило, что для установления этого факта требуется вмешательство доктора. Но я был также удивлен, как Полуночный Глаз опять умудрился одной лишь битой уложить двух взрослых.

Я взглянул на Карен, но она смотрела себе под ноги, скрестив на груди руки и беспрестанно сжимая и разжимая ладони.