Лето страха

— Карен, исходя из тех же соображений, я не стал бы пока упоминать об особенностях его волос и бороды. Гораздо легче обратить внимание на человека с большой бородой, чем на гладко выбритого.

— Слишком поздно, Чет. Мы уже дали его фотографию.

Честер пожал плечами.

Тень сомнения мелькнула в глазах Карен. И наконец-то, только теперь, до меня дошло: она все время сильно насторожена. Причина — мое присутствие, потому что, даже несмотря на все ее «Винтерс разрешил» и «Дэн запретил», именно она, Карен Шульц, отвечает за меня и за то, что я напишу в своей статье. Именно потому она и давит на меня — любой промах в моей статье будет приписан ей, и только ей одной.

Чет снова кашлянул, прикрыв рот ладонью. Мне показалось, он немного нервничает. Я предположил: на него подействовало то напряжение, которое в моем присутствии испытывала Карен.

— Нам известно, он носит при себе нож с коротким лезвием и, как я предполагаю, с довольно внушительной рукояткой, чтобы использовать ее в качестве своего рода... рычага. Скорее всего это охотничий нож или — для свежевания туш, — сказал он. — Такова картинка, которую мне хотелось нарисовать для вас. Ну и что же вы в ней разглядели?

Я долго собирался с мыслями, анализируя сообщенную Честером информацию. Возникали предположения. Я пытался прийти к каким-нибудь логическим выводам.

— Пляжный бродяга, — заговорил наконец я. — Один из бездомных, которые часто встречаются в прибрежных городах. У него длинные волосы и борода, потому что он не может позволить себе роскошь стричься и бриться. Одеяло он носит не только для того, чтобы скрыть дубину, но и для тепла. Много времени проводит на берегу, потому что вход на пляжи — бесплатный. Он может там попрошайничать, пользоваться общественными туалетами, рыться в мусорных баках в поисках съедобных отбросов и подворовывать у туристов. На тех пленках, что он записал, слышны шум волн и голоса. Он бывает в тех местах, где полиция проявляет к подобным типам относительную снисходительность, где собираются такие же бездомные. Там он не особенно выделяется, что при росте в шесть футов и два дюйма довольно сложно, там можно избежать подозрений. Не исключен пляж «Венеция», хотя это и слишком далеко к северу. В Хантингтоне или Ньюпорте полиция наверняка стала бы гонять его, так что Лагуна для него просто идеальное место. Лично я бы поискал его именно в Лагуне. Он ворует машины, чтобы передвигаться, поскольку сам слишком беден, не в состоянии купить свою собственную. Угоняет их в Лагуне, там же и бросает, когда она послужит ему. На резиновых половичках этих машин наверняка обнаружится песок с пляжа, на обивке сидений — акриловые волокна, а если повезет, то на подголовниках найдутся следы загадочного полимера, о котором сказал Чет. Судя по частому упоминанию Jah в надписях на стенах, он скорее всего религиозный фанатик или считает себя таковым. Подобные типы обычно заядлые курильщики наркоты — это часть их веры, а потому можно предположить, что и он этим балуется. Опять же купить ее ему явно не по карману, во всяком случае в достаточном количестве, а потому он ошивается возле тех, кто может угостить его. Нам известно, он пользуется магнитофоном, вполне возможно, украл его у какого-нибудь туриста, пока тот купался и вещи оставались без присмотра. Видимо, он страдает каким-то дефектом речи либо во время записи находится под воздействием наркотиков. Возможно и то и другое. Не исключена эпилепсия. Мы пока разобрали лишь половину из того, что он наговорил, хотя и в этой половине толком ничего не поняли. Наконец, можно предположить: он далеко не дурак, еще что?.. Носит перчатки и прячет под одеялом свою трубу. Он смел. И раз от разу становится все смелее. Сначала напал на пару в незапертом помещении, потом на пару — в запертом и наконец на целую семью — в богатом особняке. Он сам не остановится. Чем больше людей он убивает, тем сильнее ощущает потребность убивать еще и еще. Все это не сопряжено для него с сексуальным возбуждением, он делает это потому, что считает себя обязанным поступать именно так. Возможно, слышит глас Божий, который приказывает ему творить всю эту мерзость. Не исключено, именно этот глас и вещает нам с пленок. Так я представляю себе все это.

Несколько секунд Чет продолжал молчать. Наконец взглянул на Карен. Она стояла спиной к нам, глядя в вертикальную щель в окне. Кстати, щель эта — единственная связь Чета с внешним миром в течение двенадцати часов.

— Неплохо, — сказал Чет. — Насколько мне известно, ты говорил с ним самим?

— Новости разлетаются здесь мгновенно, — обронил я.

— Ты закончил? — спросила Карен.

— Закончил. Спасибо, Чет. Я постараюсь как можно осторожнее обращаться со всем этим.

— Хорошо, что заглянул, — сказал он. — А жаль все же, что мы потеряли тебя.

Карен уже прошла через дверь, когда Чет негромко попросил меня задержаться. В очередной раз устремив на меня все тот же странный взгляд, будто именно я — экземпляр для расследования под микроскопом, сказал: