Лето Святого Мартина. Шкура льва.

— Я просто разволновался, клянусь вам! Ваша светлость были слишком нетерпеливы. Этот господин прав, но я так взволнован… Не согласится ли дама поменяться местами с его светлостью?

Они поменялись местами, но прежде виконт коротко поблагодарил мистера Кэрилла и пылко и витиевато выбранил священника. Все это его светлость проделал весьма искусно, но даму он не убедил. Она побледнела пуще прежнего, глаза ее сделались встревоженными, почти подозрительными.

— Надобно начать сызнова, — сказал, мистер Дженкинс. И начал сызнова.

Мистер Кэрилл смотрел, слушал, и его охватывало безудержное веселье. Дав согласие спуститься вниз и стать свидетелем этого непонятного обряда, он никак не рассчитывал на такую роскошную забаву. Чувство юмора взяло верх надо всем остальным, а то обстоятельство, что лорд Ротерби был его братом, привнесло в создавшееся положение толику пикантности, когда молодой человек вспомнил об этом родстве.

Потехи ради он дождался, пока мистер Дженкинс по второму разу оттрубил начальные абзацы, дал ему добраться до слов: «Я вопрошаю вас и повелеваю…», а потом опять перебил священника:

— Вы запамятовали еще кое-что, — негромко вставил Жюстен елейным тоном.

Этого Ротерби уже не стерпел.

— Будьте вы неладны! — выругался он, обращая к мистеру Кэриллу рассерженную физиономию. Он и не заметил, что девушка отпрянула прочь, когда услышала резанувшее слух бранное слово и увидела злобную мину милорда. Она тоже изменилась в лице: подозрение, догадка и, наконец, ужас по очереди отразились на нем.

— По-моему, вы не слишком учтивы, — укоризненно проговорил мистер Кэрилл. — Я подал голос в ваших же интересах.

— В таком случае буду весьма признателен, если вы попридержите язык в моих интересах! — загремел его светлость.

— Что ж, тогда я обязан высказаться в интересах дамы, — отвечал мистер Кэрилл. — Коль скоро вы пожелали позвать меня в свидетели, я исполню свой долг по отношению к вам обоим и добьюсь, чтобы вас сочетали браком по всем правилам.

— Что, черт возьми, вы имеете в виду? — с вызовом спросил его светлость, с каждым словом все явственнее выдавая себя.

Мистер Дженкинс в приступе страха попытался смягчить ситуацию:

— Милорд, — заблеял он. — Милорд! Возможно, этот господин прав. Возможно… Возможно… — Он поперхнулся и обратился к мистеру Кэриллу: — Что, по-вашему, мы забыли на этот раз?

— Время, — отвечал мистер Кэрилл. Он увидел, как лица священника и Ротерби принимают вконец озадаченное выражение.

— Вы намерены изъясняться загадками? — сердито спросил его светлость. — При чем тут время?

— А вы спросите у святого отца, — предложил мистер Кэрилл.

Ротерби опять резко повернулся к Дженкинсу. Тот в немом изумлении беспомощно развел руками. Мистер Кэрилл беззвучно смеялся.

— Я не пойду замуж! Я не пойду замуж!

Это были первые слова, сорвавшиеся с уст дамы с тех пор, как мистер Кэрилл увидел ее. Они произвели на него самое благоприятное впечатление, ибо свидетельствовали о здравомыслии и рассудительности, пусть и проявившихся с некоторым опозданием. Кроме того, благодаря им он узнал, что у девушки грудное мелодичное контральто, хотя сейчас ее голосок звучал слегка надтреснуто.

— Скажите, пожалуйста! — то ли с обидой, то ли с наигранным изумлением изрек его светлость. — К чему столько шума? Гортензия, дорогая…

— Я не выйду замуж! — твердо повторила дама, глядя на Ротерби. В ее больших карих глазах читался вызов, голова была вскинута, а на бледном лице — ни тени страха.

— Не думаю, — подал голос мистер Кэрилл, — что вы могли бы выйти замуж, даже желая этого. Во всяком случае, не здесь, не сейчас и не при посредничестве вот этого господина. — Он с презрением ткнул большим пальцем в сторону Дженкинса, к которому теперь стоял вполоборота. — Вероятно, вы и сами это поняли.

Женщина содрогнулась, кровь прилила к ее бледному лицу. Но она держалась молодцом, и это так глубоко тронуло мистера Кэрилла, что его восхищение ею переросло в восторг.

Стиснув громадные челюсти, сжав кулаки и сверкая глазами, Ротерби в нерешительности стоял между Гортензией и мистером Кэриллом. Охваченный ужасом Дженкинс безвольно рухнул в кресло, а Гэскелл, как и подобает вышколенному слуге, смотрел на них — неподвижный и отрешенный, будто предмет обстановки.

Наконец его светлость опять повернулся к Кэриллу.

— Вы слишком много на себя берете, — с угрозой проговорил он.

— Чего много? — вкрадчиво осведомился мистер Кэрилл.

Вопрос привел Ротерби в замешательство. Он злобно выругался.

— Богом клянусь! — кипел милорд. — Я заставлю вас доказать основательность своих измышлений. Вы прекратите морочить голову этой даме. Прекратите, будьте вы прокляты! Или я вас насильно заставлю.

Мистер Кэрилл обворожительно улыбнулся. Все шло как нельзя лучше. Комедия, равной которой он не помнил с тех пор, как играл в студенческих постановках в Оксфорде десять с липшим лет назад, стремительно приближалась к развязке.