Лето Святого Мартина. Шкура льва.

— Свидетельство о браке вашего отца, покойного графа Остермора, и моей матери, Антуанетты де Малиньи. Они обвенчались в церкви Святого Антония в Париже в тысяча шестьсот восемьдесят девятом году. — Он повернулся к мистеру Темплтону: — Теперь вы понимаете, сэр? В 1689 году они обвенчались; в 1692 году моя мать умерла; а в 1690 году лорд обвенчался с госпожой Сильвией Эверидье.

Мистер Темплтон мрачно кивнул, слишком внимательно рассматривая документ, дабы избежать взгляда женщины, которую он знал под именем Остермор.

— К счастью, — сказал мистер Кэрилл, — я смог получить эти бумаги вовремя. Надеюсь, нет надобности объяснять, как я нуждался в них. Как мало было нужно, при желании, чтобы выдвинуть против меня тяжкие обвинения.

— Ради всего святого… — начал Ротерби, но мать остановила его, сжав запястье.

— Помолчи, дурень! — прошипела она ему на ухо. Ей было необходимо собраться с мыслями, взвесив каждое слово, прежде чем начать говорить. Она оказалась на краю бездны. Один ложный шаг мог привести обоих к неизбежному краху, один неверный ход — и все могло быть невозвратимо потеряно.

Ротерби, похоже, испытывал неподдельный ужас, он был сломлен, чего раньше за ним не замечалось, и тут же замолчал.

Мистер Темплтон встал, сложил бумаги и отодвинул их.

— Вы можете доказать, что искали только этот документ? — спросил он.

— Я могу подтвердить, что мистер Кэрилл искал именно эту бумагу, — заговорила Гортензия, она придвинулась к своему возлюбленному, радуясь возможности свидетельствовать в его пользу, — я находилась в комнате, когда он вошел и сразу же направился к столу, как будто дом был хорошо ему знаком. Могу поклясться, он искал именно этот документ.

— Милорд, — мистер Темплтон с поклоном обратился к мистеру Кэриллу, — теперь я вижу, что вы действовали с благими намерениями. Похоже, сейчас вас не за что арестовывать. Думаю, я не получу одобрения министра, если подпишу ордер на арест при наличии тех сведений, которыми мы располагаем. Это дело уже в компетенции лорда Картерета.

— Позвольте заметить, что я был бы рад получить аудиенцию у его светлости в ближайшее время, — сказал новоиспеченный лорд Остермор. — Касательно же письма, которое, якобы привез из Франции от самозванца, — улыбнулся он всепрощающе, — стечение обстоятельств было таково, что присутствующий здесь мистер Грин подозревал меня. Как только я прибыл в Англию, он подверг меня тщательному обыску в Мэйдстоуне, который, как вы понимаете, не дал никаких результатов. Я был оскорблен перенесенным унижением. И вот сегодня я рад случаю, который помог объяснить мою невиновность.

— Милорда действительно можно поздравить, — согласился мистер Темплтон. — На вас не лежит ни малейшей тени подозрения, и ваша репутацию безупречна.

— Вы дурак! — закричала та, которая еще час назад звалась графиней Остермор. — Болван! — Она яростно наседала на мистера Темплтона.

— Мадам, я бы не советовал вам позволять себе так много, — с достоинством ответил помощник министра.

— Так много, идиот? — обрушилась она. — Да я готова заложить свою душу — несмотря ни на что, этот человек заговорщик. И что бы он там ни говорил, здесь он искал именно письмо короля.

Мистер Темплтон печально посмотрел на нее.

— Мадам, вы можете клясться, сколько вам угодно, но вам никто не поверит. Факты говорят сами за себя.

— Вы не верите мне? — негодовала она.

— Моя вера не может ничего изменить. Ваш покорный слуга, мадам, — заключил он скорее в силу привычки. Поклонившись ей, Темплтон взял шляпу и трость, кивнул Ротерби и направился к двери, которую мистер Грин распахнул для него.

Уже на пороге Темплтон отвесил поклон мистеру Кэриллу.

— Ваша светлость, я направляюсь к лорду Картерету. Он будет ждать вас с нетерпением.

— Я не заставлю его милость долго ждать, — ответил мистер Кэрилл. Помощник министра вышел, мистер Грин, поколебавшись мгновение, последовал за ним. Он понял, что партия проиграна и, следовательно, ему здесь нечего больше делать.

Глава 23 Лев

Игра окончилась и была проиграна.

Рука об руку стояли Ротерби и его мать. Женщина ухватилась за руку сына, ища в нем опору и поддержку в этот горький час возмездия, в час, когда зло, которое они замыслили, обратилось против них самих же.

Это было захватывающее зрелище — укрощение двух надменных и жестоких натур. Мистер Кэрилл пытался понять, что они чувствуют, какие мысли проносятся в их головах, казалось, какой-то паралич сковал их мозг. Они были все еще в шоке от удара, который он нанес. Угасающее, почти мертвое спокойствие.

Наконец женщина шевельнулась. Инстинкт раненого животного — уползти, спрятаться — двигал ею, тогда как разум по-прежнему бездействовал. Она сделала шаг.

— Пошли, Чарлз, — сказала она низким, хриплым голосом. — Пошли!

Прикосновение и эти слова вернули его к жизни.

— Нет! — крикнул он грубо, сбросив руку матери со своей. — Это еще не конец! — казалось, он готов растерзать брата. Выпрямившаяся, неповинующаяся, угрожающая фигура и бешеные глаза на мертвенно-бледном лице — весь его вид говорил об этом. — Это не конец! — подтвердил он зловещим голосом.