Лето в ящичке

К Волгам Михаил Петрович прикипел давно. Он был очарован просторным салоном, приятными элементами приборной панели, ясными фарами. Ему нравился вместительный багажник и уверенный голос двигателя, плавное переключение скоростей, мягкий ход на дороге. Нельзя сказать, что больше никого в жизни Михаил Петрович не любил, но образ автомобиля поселился глубоко в его сердце, изменил привычное течение дней в корне. Один из них завершался поздним часом, горящей лампой на прикроватном столике и недавно выданными водительскими правами.

* * *

Летний отпуск Михаила Петровича начался с ранних подъёмов. Белые ночи незаметно перетекали в доброе утро. По длинным набережным и уже сведённым мостам колесила белая волга. Капли воды, осевшие на капоте после проезда поливальной машины, искрили всеми цветами радуги. Вооружившись улыбкой, Михаил Петрович приводил в движение дворники, которые дружно принимались за привычную работу.

На нерегулируемых пешеходных переходах Михаил Петрович пропускал всё ещё зевающих людей. Одни поднимали руку в приветствии, другие переходили дорогу без лишних эмоций – продолжали оставаться в себе. Михаил Петрович долго ездил по любимому городу, осваивал маршрут, ведущий к работе и обратно к дому. Волга стала безотказным помощником и попутчиком хозяина; а он, в свою очередь, заботился как мог – сдувал каждую обнаруженную пылинку…

Товарищи по работе были в огромном восторге, когда Михаил Петрович подкатил к знакомому зданию на своей ласточке. Восхищению и ободряющим возгласам не было предела. Некоторые из собравшихся забирались в салон, слегка подпрыгивали на заднем диване, негромко хлопали дверью, сидели за рулевым колесом. Михаил Петрович отвечал на различные вопросы и делился накопленными впечатлениями. Двое из присутствующих попросились даже быть пассажирами. Автолюбитель никому не отказал, лишь напомнил, чтобы те не опаздывали по окончании трудовой смены…

* * *

Двадцать шестого июля Михаил Петрович на рабочем месте отсутствовал. Зато он явился днём следующим. Выглядел Михаил Петрович человеком другим, на себя непохожим… Лицо опухло, нос опух, а вокруг глаз два огроменных синяка возникло. Михаил Петрович толком ничего не рассказывал, поэтому среди коллег поползли всякие предположения. Жирную точку в череде выдуманных историй поставил начальник, призвавший подчинённого к откровенному разговору…

– Что же это вы, Михаил Петрович, что произошло? Выкладывайте, как есть, начистоту… Куролесили где-то? Такая причина пропуска? А? Не ошибся? И что с лицом вашим? Надеюсь в аварию не попали?!!

– Да нет же, Алексей Фёдорович, всё проще. Я один возвращался. Наших ребят из отдела до дома подкинул, а после сам поехал… Не знаю, может быть подустал, внимание растерял по дороге, только нечаянно на одном из левых поворотов иномарку подрезал… Высокая такая, джип что ли какой-то… Тут красный сигнал светофора значит, я первым у линии стою, а к открытому окошку плотный человек подходит…

– И чего же он хотел от вас? – с волнением в голосе спросил руководитель.

– Как сейчас помню, Алексей Фёдорович, надолго запомню эту картину…

– Так что же, не томите, я весь испереживался…

– Доброго вечера! Не будете ли вы так любезны?.. Можно попросить вас очки снять?

– Быть не может! – воскликнул Алексей Фёдорович.

– Может, может! Вы всё видите. Два раза подряд. Одним кулачищем…

– Изувер! Какие-то нелюди… Вы не волнуйтесь, Михаил Петрович, не волнуйтесь. Даю вам неделю! К докторам сходите, отдохните малость, восстановитесь, так сказать…

– Честно, Алексей Фёдорович, я сразу не понял… Даже извиниться не успел…

– Михаил Петрович, вы здесь ни при чём! Просто такая разная у нас Северная столица!..

Рыболовы-охотники

Пикап нёсся по хорошо асфальтированной дороге. Всесезонная резина громко шелестела на ровном полотне, а в салоне автомобиля ощущалось лёгкое покачивание. На заднем сиденье дремал мужчина в широкополой шляпе. В его ногах расположился объёмный рюкзак, почти такая же поклажа лежала рядом. Радиоприёмник разбавлял знакомые мотивы хрустящими помехами, от этого содержание песни приходилось с трудом улавливать или же дополнять своими рифмами…

– Жэка, не могу больше это хрипение слушать. Как из-под земли вещают! Давай, может, диск поставим… Что у тебя из пластинок есть? – и мужчина принялся перелистывать прозрачные кармашки в мягком кейсе.

– Да, найди что-нибудь. Надо на новое переключиться, потому что только на одного Серого эта колыбельная действует усыпляюще…

Товарищи повернули головы в направлении широкого дивана. Голова пассажира лежала на груди, а громкий храп рассказывал о полном удовлетворении поездкой.

– Глянь на него, наверное, во сне яствами балуется…

– Чего это?

– Слюнявчик можно привязывать. Измечтался в царстве Морфея… Что там, кабанчика ему подали или может омара?..

– Икру скорее чёрную. Загребает сейчас ложками, за обе щёки, по-хомячьи…

Друзья стали громко хохотать, продолжая наблюдать за безмятежным сном Сергея.