Лето в пионерском галстуке

Митя уставился в потолок, осмотрел придирчиво, но пятен не нашёл:

— И никто не заметил, что с потолка вода капает?

— Так как раз же пересменка в те дни, никого в корпусе не было… Слушай, надо слазить посмотреть.

— Ну лезь, меня всё равно крыша не выдержит, — Митя гоготнул.

Ловко забравшись наверх, — даже лестница не понадобилась, — Юрка в три счёта обнаружил проблему. Как раз в том месте, под которым стояли мокрые кровати, рубероид потрескался, а в трещины, видимо, попала вода. Юрка нагнулся, подцепил смоляное покрытие пальцем, сам себе объяснил:

— Наверное, ещё зимой от мороза треснул, а сейчас то дожди, то жара, вот он и окончательно износился. Надо завхозу сказать…

— Юла, Юла, пливет! — внезапно позвали снизу. Юрка аж подпрыгнул от неожиданности.

Мимо проходила группа в жёлтых панамах — пятый отряд во главе с обоими вожатыми держал путь на речку. Один из мальчишек, Олежка, который тоже состоял в труппе, остановился, разбив строй, картаво закричал и энергично замахал руками.

— Володя, смотли, там Юла!

— Эй, а ну слезай с крыши, упадёшь! — громко и строго прикрикнул Володя.

— А что ты там делаешь? — пискнул Санька, тот самый травмированный вчера толстяк.

— Кладоискателей высматриваю. Ходят тут, ищут. Вы не знали, что эта территория в войну была оккупирована немцами? — на ходу придумал Юрка.

Вдруг его глаза наполнились ужасом, и вовсе не оттого, что собрался падать, нет. Юра увидел, как перепуганная, но грозная Ира Петровна несётся к нему по земляной тропинке, поднимая облака пыли.

— Приземляйся уже, Гагарин. Ну правда, давай вниз, — попросил Володя.

— Конев! Мамочки мои, Конев! — Визг Иры Петровны, кажется, разнёсся по всему лагерю.

— А что так грубо да по фамилии? — деланно обиделся Юрка. Но Ира не обратила никакого внимания на его тон:

— Бегом с крыши! Быстро!

— Прям быстро-быстро? Ну как скажете.

Юрка поднялся и шагнул к торцевому краю крыши, делая вид, что собирается спрыгнуть.

— Ой, нет, Юрочка, не надо! Не так, спускайся, как залез, не прыгай! Только не прыгай, — запричитала Ира, но, взглянув на Юркину коварную улыбку, взмолилась: — Володя, ну сделай же что-нибудь!

Володя прищурился, прикидывая высоту крыши, и совершенно спокойно спросил:

— Так ты на речку с нами идёшь?

Ребятня заголосила: «Давай!», «Да-да-да», «Давай с нами, Юла!»

— Ну не знаю, мне ещё матрасы нести надо… А может, вы меня отпустите, Ира Петровна? Митька их сам отнесёт… — Юрка опасно покачнулся на носках у самого края.

Ира Петровна тоненько, испуганно пискнула:

— Да иди ты куда хочешь, только слезь уже по-нормальному, Конев!

Юрка пожал плечами, мол, почему бы и нет? Присел и всё-таки прыгнул. Ира Петровна вскрикнула, а когда Конев, целый и невредимый, вышел из кустов, ойкнула.

— Там матрасы свалены, — улыбнулся Юрка. — Не доверяете вы мне, Ира Петровна, членовредителем меня считаете, а зря!

Ира облегчённо вздохнула, даже пошатнулась.

— Ой, Конев, уйди ты уже с моих глаз! — и ушла сама.

***

На жёлтом песке двумя ровными рядочками разместилось двадцать пар детской обуви. Неподалёку на разостланных полотенцах в грациозных позах застыли Полина, Ульяна и Ксюша, подставляя тела солнечным лучам. Ещё чуть дальше, в тенёчке, расселась с томиком Чехова скучающая Маша. Взглянув на Сидорову, Юрка отчего-то вспомнил изречение Антона Павловича о висящем на стене ружье, которое непременно должно выстрелить. Почему — он и сам не понял. В Машином виде не было ничего угрожающего, скорее наоборот, только романтичное — её светлое платье в воланах колыхалось на ветру, то и дело оголяя золотистые ляжки. «И когда же она успевает загорать?» — удивился Юрка.

Не найдя, да и в общем-то не особенно стараясь найти ответа, отвернулся и заметил на другой стороне пляжа Ваньку и Миху, которые, как видно, тоже завершили все свои общественно полезные подметания площадей и растянулись на полотенцах. Но Юрка прошёл мимо них, его интересовали не приятели и не девушки, а Володя.

Тот стоял по щиколотку в воде и сосредоточенно смотрел на вверенных ему малышей. Речка лениво катила низкие волны, мерцала солнечными бликами, сверкала брызгами, летящими из-под детских ладошек. В лягушатнике, обнесённом сеткой и буйками, барахтался и визжал пятый отряд — вода будто кипела. В дрейфующей за ограждениями лодке сидел физрук Женя, то и дело ворча на смело несущегося к буям Олежку. Лена, вторая вожатая пятого отряда, тоже была на пляже, сидела на вышке, следила и командовала в рупор, но, в отличие от Володи, оставалась вполне расслабленной и довольной.

— Пчёлкин, прекрати брызгаться! — приказал Володя.

Пчёлкин прекратил, но стоило вожатому отвести взгляд, как он захихикал и снова ударил ладошками по воде.

Несколько шагов — и Юрка оказался возле Володи, но не успел и рта раскрыть, как тот отмахнулся:

— Некогда. Потом. Извини, — не поворачивая головы, Володя боковым зрением заметил новое нарушение и крикнул Юрке в самое ухо: — Пчёлкин! Ещё раз — и пойдёшь на берег!