Лето в пионерском галстуке

— Ребята. Уже несколько дней через станцию идут эшелоны, груженные тюками сена. Странно это — из трубы паровоза искры летят, сено может легко загореться. Странно ведь? — Мстители закивали. — Мост сегодня проверял, смотрю снизу вверх и вижу — под сеном танки укрыты…

Всё бы ничего, но ни тени удивления или тревоги в голосе актёра Паши не было, свои реплики он пробубнил. Юрка сердито сопел, а «Юные мстители» по радио сообщали партизанам про танки и договаривались встретиться назавтра, чтобы передать им найденное оружие. Занавес закрылся.

— Ребята, вы чего такие вялые? Соберитесь уже, мы не можем подвести Володю! — зашипел Юрка, когда актеры ушли за кулисы.

Ульяна аж вспыхнула:

— Мы и так стараемся как можем! А вместо благодарности одни придирки! Ты вот, Юра…

— Уля, некогда говорить, бегом в «уличную» часть!

Декорации леса уже были установлены: к заднику прикрепили рисунок ёлок и железнодорожной станции с приземистыми постройками и колоколом дежурного. Подпольщики пошли, опасливо озираясь вокруг, прятать оружие в тайник — небольшое полое бревно. Но тайника на сцене не было! По плану должен был быть, а нет! Алёша забыл вынести на сцену?

«Хорош из Матвеева помощник! Сколько напрашивался, а толку?» — ругался Юрка, махая руками, показывая, чтобы прятали оружие за пианино! Поняли, спрятали.

На «домашней» части сцены, закрытой от зрителей, тем временем царил хаос. Ребята готовились к следующему эпизоду — отравлению Зиной солдат в столовой. Подвинули и накрыли белой скатертью стол, сорвали агитплакаты. Эпизод в лесу пролетел быстро, там было всего три реплики. Пришло время следующего.

Чтец Полина вышла на левый край сцены:

— Работая посудомойкой в столовой курсов переподготовки немецких офицеров, по указанию подполья Зина Портнова отравила пищу. Погибло более ста офицеров.

Настал звездный час пухляка Сашки, которому поручили играть первого из убитых немцев.

Митька потянул трос, из-за занавеса появилась столовая. Немецкие офицеры сидели за столом, Зина на переднем плане незаметно подлила яд в кастрюлю с супом и стала разливать его по тарелкам. Маша заиграла тяжёлые мрачные ноты из середины «Интернационала». Офицеры съели по ложке супа и попадали на пол.

Зину тут же схватили, она принялась кричать, что ни при чём, и в доказательство этого рванула к столу и попробовала отравленный суп. У неё подкосились ноги, Зина без сознания упала на пол.

На сцене появились деревенские жители, подхватили Портнову под руки и повели к дому — к заранее принесённой на авансцену декорации — крыльцу без двери. Жители уложили Зину рядом с ним, появилась её бабушка и сестра. Бабушка стала хлопотать над Зиной, а маленькая Галя, обнимая её, очень реалистично заплакала и сквозь всхлипы произнесла тонким голосом:

— Зиночка, я же без тебя совсем одна останусь! В Ленинграде голод, там мама и папа…

Девчонки играли замечательно. В целом весь эпизод шёл без запинок, одно расстроило Юрку: Саша, конечно, расстарался, орал и корчился так, что в зале хихикнули.

На крыльце продолжала разворачиваться драма, а отстрелявшийся Сашка прибежал за сцену.

— Саша, очень прошу, поменьше эмоций! Ты хотя бы не кричи так.

А Сашка будто и не слышал, вертелся весь радостный и красный. Ульяна тут же набросилась на него с вопросами:

— Ну? Ну как там зрители? — И добавила самодовольно: — Мне ведь некогда смотреть, я играю главную роль.

Юрка хмыкнул — ну да, главную, как же!

— Ой, хорошо, — заверил радостный пухляк. — Ольга Леонидовна с Пал Санычем довольны вроде, только Володя странный какой-то… будто бы вообще за нас не волнуется!

— Вот ещё! Не верю! — заявила Уля.

Вдвоём с Сашкой они выглянули из-за занавеса посмотреть на Володю, а Юрка остался, где стоял. Следил за установкой декораций «уличной» части к следующему эпизоду. Путать там было нечего — бросить на пол гору «угля», прицепить к заднику рисунок водонапорной башни и всё. Даже старые декорации леса не пришлось убирать.

Уля вернулась обиженная и зло зашипела на Юрку:

— Конев, вот ты гоняешь нас с этим «Не подведите Володю, не подведите Володю». А Володе-то всё равно! Чихал он на этот спектакль!

— Быть такого не может! — Юрка даже растерялся. Кому как не Володе радеть за него?

— Очень даже может! — насупилась Уля.

Декорации были готовы, и у Юрки выдалась минутка выглянуть в зал. Володя и правда не смотрел на сцену. Его взгляд был устремлен вниз, на тетрадь, лоб — сосредоточенно нахмурен, пальцы барабанили по подлокотнику кресла. Он нервничал. Как бы Юрке хотелось сейчас тоже сидеть в зале, пусть бы тоже нервничать, главное — рядом с ним. Но он должен был доказать всем, начальству, Володе и самому себе, что справится, что на него можно положиться, что он сам может принимать решения и координировать действия — свои и актёров.

Юрка вернулся за кулисы. Ульяна, обмахиваясь сценарием, кивнула:

— Ну? Что я говорила?

Юрка упрямо приказал:

— Ульяна, ему не всё равно, он нервничает! Если мы провалимся, нам всем не сносить головы! И Володе — тоже. Ты это знаешь и без меня, так что старайтесь!

Со сцены зазвучал голос чтеца: