Лето в пионерском галстуке

Её крик отразился звоном в Юркиных ушах, в глазах потемнело. Володя так и замер в полушаге, одни только зрачки бегали. Его полный паники взгляд метался по лицам присутствующих. Ирина, разинув рот, смотрела то на Володю, то на Юру. Вдруг она уставилась на Машу и нахмурилась.

— Ха! — хохотнула, будто рявкнула, Ксюша.

В поглотившей лес тишине это прозвучало так громко, что все вздрогнули. После секундной заминки Змеевская залилась издевательским смехом. И, захлёбываясь им, стонала:

— Ну даёт! Совсем чокнулась! Поля, ты слышишь? Нет, ты слышишь, что несёт?

Полина, в отличие от подруги, была серьёзна.

— Ксюша, это ведь мы виноваты. Надо было дружить, а мы… У меня… я знаю, что люди от одиночества с ума сходят. Бредят и искренне верят в то, что говорят! У меня бабушка так…

— Что? — пробормотал Юрка, не веря своим ушам. Несмотря на злость из-за предательства Маши, ему очень не понравилась реакция девчонок. Но те Юрку проигнорировали.

— Ты серьёзно? — икая и всхлипывая, спросила Полину Ксюша. — Думаешь… думаешь, она сбрендила?

— А разве нормальный человек будет следить, а потом говорить такое? — ответила та. — А Маша всё время одна и не спит по ночам — сколько раз видели, что с отбоя сбегала!

— Я… — вид у Маши был напуганный. Она заикнулась и выдавила: — Я же правду…

— Ирин, а она ведь действительно следила за Володей, — кивнула, успокоившись, Ксюша. — Я и сама поначалу не верила — ну сбегает из отряда, подумаешь. Мне казалось, она к Коневу. А тут вон что…

— Сбегала? — прошептала растерянная Ира Петровна.

— Да, — подтвердила Поля, подозрительно оглядывая Машу. — Половина отряда то же самое скажет!

— Да, Ирин, — закивала Ксюша. — Надо, наверное, про это Ольге Леонидовне рассказать. Такие враки плести — это подло! Её за такое из пионерии выгнать нужно!

— Не надо! Это же какое клеймо на ней будет! А так, ну… помешалась немного, это бывает. Поспит и успокоится. И одну я тебя больше не оставлю, Машка, так что… — вмешалась Полина, но её никто не слушал.

Маша всхлипнула. Ира Петровна подошла к ней и строго спросила:

— Маша, что ты такое говоришь? Это же переходит всё границы…

У Маши задрожали губы, она шмыгнула носом, но не смогла сдержать слёз и расплакалась.

— Это правда, И… Ири…

— Это бред несусветный! — закричала Ира. — Распространять такую клевету про вожатого! Про образцового комсомольца! Как ты такое вообще придумала? Целоваться с… Боже! Как у тебя язык повернулся такое сказать? Ведь даже вообразить… вот это — ненормально!

Маша заплакала навзрыд. Услышав Иру, Юрка обомлел: да, Володя — её товарищ и друг, да, она думает, что знает его. Но неужели то, что происходит между ними, настолько дико, что люди не верят даже в гипотетическую возможность такой любви? Но ведь такие люди действительно есть — вот же он, Юрка, «такой» человек, а вот другой «такой» стоит, поправляет дрожащей рукой очки и молчит в ступоре.

Юрка вздрогнул — в каком мире он живет? До чего же неправильном, глупом, неправом, ведь это мир неправ, а не Юрка.

Впрочем, если бы ещё какой-нибудь месяц назад он оказался на месте Иры, то тоже не поверил бы.

Тем временем Маша уже рыдала в голос, Ира укоризненно качала головой, а Ксюша снова подала голос и начала издевательским тоном:

— Ты смотри, сама же наврала, а теперь хнычет! У кого что болит, тот о том и говорит, да, Маш? Расскажи-ка давай, чего мы о тебе не знаем?

— Хватит! — рявкнул Юрка. — Зачем ты её травишь?! Чего бы она ни говорила, нельзя так унижать!

Он отошел от шока, и ему стало её жаль. Он ничем не оправдывал её, она поступила подло и нагло. Но ещё Юрка видел, как переменился в лице Володя, когда Маше никто не поверил: его брови удивленно изогнулись, а уголки губ на мгновение дёрнулись вверх.

Ира Петровна перевела дыхание, взяла Машу под локоть:

— Пойдём-ка, дорогая, в отряд спать. На первый раз прощаю, но если ты продолжишь свои россказни, я сразу отведу тебя к Ольге Леонидовне и расскажу ей всё про твои ненормальные фантазии… — она потащила Машу обратно к костру. — Ксюша, Поля, идёте с нами. И чтобы тоже держали рот на замке. Володя! Чтобы в час Юра был в отряде!

— Ирин, не говори Леонидовне, — звучал, удаляясь, голос Полины. — Это всё мы виноваты, не дружили с ней, не слушали…

— Вообще-то в том году она правда нормальной девчонкой была, когда с Анькой дружила… — едва слышно заметила Ксюша.

— Посмотрим, как будет себя вести. Маша, хоть слово брякнешь… — конец фразы Иры Петровны утонул в лесной тишине.

Глава 18 Последняя ночь

Володя стоял в ступоре, не шевелясь и не моргая, смотрел на тропинку, по которой только что ушли девочки.

— Эй, всё в порядке? — Юрка подошёл к нему, щёлкнул пальцами перед глазами. Получилось плохо — ладони всё ещё были потными от страха.

Он понимал, что нельзя сейчас позволить Володе уйти в себя — это окончательно испортит их последний вечер.

— Не знаю… — Володя будто очнулся. — Машин выкрик теперь будет сниться мне в кошмарах, но… Я не могу поверить, что мы выкрутились.

— Главное, что выкрутились! Или… думаешь, нет? Думаешь, она расскажет Леонидовне?