Лето волонтёра

Но в этот миг рядом с нами вспыхнул белое пламя. В пространстве возникли и развернулись прямоугольником белые застывшие молнии — как тогда, над океаном на Трисгарде, только в миниатюре. Серый свет затопил обозначенный молниями периметр, и из него выступила человеческая фигура. Полупрозрачные щиты размером с ладонь скользили по ней, покрывая фигуру неуклюжей силовой бронёй.

Фигура развернулась, оглядываясь. Потом уставилась на меня. Под мутными, непрерывно двигающимися щитками смутно угадывалось лицо.

Потом щитки посветлели и расступились, стекая с головы.

Прежний оторопело уставился на меня. Модные очки с тонкой оправой под всей этой футуристической бронёй выглядели удивительно нелепо.

— Иван, — сказал я. — Привет.

Дарина в моих объятиях напряглась, Милана отступила на шаг и прижалась к плечу.

Вот что тут делать? Смеяться или плакать? Радоваться или паниковать?

Мы расстались с Прежним на том, что старались друг друга уничтожить.

— Ты кто вообще такой? — спросил Иван. — Как ты нас позвал? Какого… какого хрена происходит?

Я подумал, что озадачить Прежнего — почти так же приятно, как и убить.

— Надо отсюда выбираться, — сказал я.

Часть 1. Глава шестая

Глава шестая

В чём нельзя обвинить Прежних — так это в медлительности.

Мгновение Иван буравил меня взглядом. На его лице мелькнуло недоумение, он точно так же быстро глянул на Дарину, нахмурился, потом посмотрел на Милану — и вздрогнул, отводя глаза.

Смысл, полученный у тэни, развернулся в моём сознании будто сам по себе. Нет, не в полную силу, он был заточен на понимание людей, а Прежний куда больше, чем человек.

Но всё-таки я многое понял.

Иван пытался нас прочитать, в нём было что-то похожее на мой смысл понимания людей, их поступков и движущих мотивов. Попытался — и получил отпор. От всех троих, причём от всех по-разному.

Меня защищала сила Призыва, закрывала мой разум глухой непробиваемой стеной. Дарину — её Изменение, Иван мог её читать, но ничего не понимал, будто вместо кириллицы наткнулся на россыпь латиницы, иероглифов, пиктограмм и рун. А разум Миланы его просто отбросил — будто девушка влепила пощёчину наглому ухажёру, ущипнувшему её на танцах.

— Кто ж вы такие… — повторил Иван, посмотрел на разбросанное снаряжение. — Груз взять не смогу!

— Не надо, — ответил я. — Уходим.

Портал, через который прошёл Иван, продолжал работать. Белые молнии полыхали, я почувствовал запах озона и невольно вспомнил Наську с её вопросом: «Грозой пахло?» Проём портала сверкал, будто полимерная плёнка, подсвеченная прожектором, за ним угадывалось большое помещение.

— Сто четыре секунды для смены вектора, — сказал Иван.

Прошёл к снаряжению, стал с любопытством его разглядывать, с особым интересом изучая оружие и видеокамеру. Энергетическая броня с шуршанием скользила по его телу, пластины непрерывно смещались, топорщились, наползали друг на друга.

Странно!

Прежние никогда не использовали такой технологической защиты.

— Мы можем считать друг друга союзниками? — спросил он, не оборачиваясь.

— Временными, — ответил я.

Иван кивнул.

Корабль Инсека продолжал содрогаться.

А потом стены в нескольких местах разошлись. И сквозь проёмы вышли белые дутики.

Иван только что стоял, вертя в руках плазменный пистолет Инсеков. А через миг уже был возле ближайшего дутика.

Силовая броня на нём сомкнулась, пластины потемнели и задвигались быстрее. Иван превратился в кружащийся вихрь, напоминающий панцера и танцора одновременно. Пластины сформировали клинки на руках, отсекли дутику руки и голову. Серией быстрых движений он раскромсал дутика и отступил к нам, выжидая. Несколько ответных ударов, которые он получил, явно не пробили броню.

Куски дутика слабо шевелились, но срастись явно не могли. Пол покрывала белая слизь и редкие кровавые пятна.

Остальные дутики — их осталось шестеро, — замерли, чего-то ожидая.

Свет моргнул.

Пластины брони на Иване исчезли.

Я непроизвольно фыркнул, едва удержавшись от смеха. Иван оказался почти голый. Он был в пёстрых купальных трусах, ещё влажных, со спины у него осыпались песчинки.

Прямо с пляжа к нам явился?

— Как я это не люблю, — сказал Иван. На миг обернулся: — Не мешайте.

И лёгкими широкими шагами двинулся к дутикам.

Я понял, что сейчас будет. Прежний вошёл в защитное рассогласование, сейчас его тело большей частью находилось за пределами нашего мира.

Дутики дружно двинулись на Ивана, смешно раскачиваясь на ходу.

Иван ускорился.

Я не заметил, когда и где он взял клинки. С виду — обычные длинные ножи, может быть, даже поварские, никаких понтов. В трусах уж точно такие не спрячешь.

Дутики разлетались в разные стороны от его ударов, на их телах появлялись и зарастали глубокие резаные раны.

Но Иван тоже несколько раз отшатывался, а один раз болезненно вскрикнул. Рассогласование не было абсолютной защитой.

Первой начала стрелять Дарина. Плазменные заряды из пистолета Инсеков произвели не больший эффект, чем когда стрелял отставной генерал — раны мгновенно затягивались. Но всё-таки она отвлекала дутиков.

Я поднял секадор.

И выстрелил в дутика, который был чуть в стороне от остальных.