Лето выбора (СИ)

Присутствующие задумались. Но каких-то гениальных идей не родили - с чего бы? Чем так можно напугать изворотливую хитрую гадину за пару минут? Да еще без использования подручных средств?

Идей было много.

Но верных среди них не было ни одной. Да и ни к чему...

Где-то в безвременье.

Хелла поглядела в ледяное зеркало. Довольно улыбнулась.

Ее сила росла.

С каждой каплей пролитой крови, с каждой покинувшей мир Русины душой, с каждой минутой...

Она правильно поступила. Теперь, когда ее девочку признали официально, война ведется под ее знаменем. И все души - ее законная добыча. Это радует.

Вот, и сегодня она смогла сделать то, чего уже давно была лишена. Посмотреть на мир глазами своей смертной жрицы. Посмотреть...

Ненадолго, но почувствовать жизнь.

А для чего еще богам аватары? Безвременье... оно такое холодное. Такое пустое...

Хелла рискнула на последних крохах силы, и не прогадала. И сегодня с удовольствием облизывалась на душонку тора Вэлрайо. Тоже пакость отъявленная, приятно будет такую скушать.

Сегодня она поставила на него свою печать. А после смерти...

Богиня облизнулась в предвкушении удовольствия. Жаль, что у ее девочек осталось так мало времени. Но есть вещи, над которыми не властна и она.

Очень, очень жаль...

Глава 7

Настолько светились

Плоды во плоти,

Русина, Звенигород.

Письмо от Никона жом Пламенный прочитал внимательно. И порадовался за себя.

А что?

Кто умничка?

Он умничка! Мог бы расстрелять жома... то есть бывшего тора Мишеля Воронова, а он его помиловал! И сидит тор Мишель под замком, и поет грустные песни, может, даже стихи сочиняет...

Кто его знает?

Надо бы с ним срочно побеседовать. Был ли у Анны муж, и если да - то КАК!? Чтобы скрыть такое, надо не великой княжной быть, а матерым шпионом! Так что жом Пламенный позвал с собой охрану из особо доверенных (между нами - попросту глухих) и приказал себя сопровождать.

Тор Мишель радостным не выглядел. Наоборот - опустившимся.

Осунувшийся, небритый, нечесаный, хотя держали его не так, чтоб в жутких условиях. В камере и кровать была, и помойное ведро, и даже таз для умывания с кувшином. Следили, конечно, ну так ты умывайся спокойно, а не громи камеру!

При виде Пламенного заключенный никакой радости не изъявил. Даже наоборот, разозлился непонятно на что.

- Подонок!

- Я? - искренне удивился Палменный. - Жом Мишель, вы что-то путаете. Я вам ничего не обещал, да и родного отца не убивал ради престола.

Мишель сверкнул глазами.

- Ты... ты...

- Безусловно, я, - изменил тон Пламенный. - У вас есть выбор, тор. Или вы сейчас рассказываете мне всю правду, или - вы мне все равно рассказываете всю правду. Но зубов, ногтей и части шкуры у вас не будет.

Мишель сверкнул глазами еще раз - и сдался. Мгновенно. Слякоть человечишка.

- О чем?

- О любовниках вашей кузины Анны, - не стал сразу баловать заключенного истиной Пламенный.

Мишель расхохотался.

Громко, издевательски, насмешливо.

- О ком!?

- О любовниках великой княжны Анны.

Мишель едва пальцем у виска не повертел. Не знал он просто этого жеста. В Русине обводили ладонью вокруг головы, указывая на сумасшествие... но это простонародье, быдло. А торы так не делают.

Воспитание.

- Вы, любезнейший, - даже слегка снисходительно заговорил жом Мишель, - не представляете, кто такая Аделина Шеллес-Альдеснкая. Своих дочерей она охраняла так, что девочки были обречены на вечную девственность.

Жом Пламенный качнул головой.

У него была другая информация. Но бить дурака он пока не приказывал.

- И все же, тор Мишель, у меня есть сведения, что как минимум одна ваша кузина имела любовника. Попробуйте припомнить.

- Анна? - задумался Мишель.

- Да.

Задумался тор честно. Вернулся мыслями в те золотые денечки, когда все были живы. И отец учил его выездке, и Петер улыбался и подшучивал, и... оказывается, это и было счастье?

Они просто этого не осознавали. Не понимали.

Как же глупы они были...

Анну он практически не помнил. Так... нечто бледное, болезненное...

- У Анны вечно болели легкие. Или почки... не помню, что у нее болело, но большую часть времени она проводила где-то на взморье. Доктора рекомендовали.

- То есть - не вместе со всеми? - уточнил Пламенный, понимая, что любовник, кажется, был. Но не этому самоуверенному болвану ловить таких, как Анна.

- Ну... да. И что?

- И в это время она не могла завести любовника?

- Она же болела. И лечилась, - даже слегка недоуменно пожал плечами Мишель.

Жом Пламенный едва не застонал. Ой, дурак!

- Так... вы примерно помните, когда и сколько она болела?

Жом Мишель пожал плечами.

- Зачем?

Стонать жом Пламенный передумал. И следующие два часа методично вытягивал из Мишеля ценные сведения.

Кто, где, когда...

Да, и про Алексеева - тоже.

Выходило-то интересно. Что Анна могла и любовника завести. И даже ребенка от него прижить. Аделина, как и все авторитарные и самоуверенные люди, даже мысли не допускала, что кто-то может оказаться умнее. Такого просто не могло быть.

Вот Анна и воспользовалась.

По срокам все могло быть правдой. А доказательства? Да где ж их теперь возьмешь?