Лето выбора (СИ)

Они сформировали кавалерию и артиллерию, снабжение и контрразведку - все, как в реальной армии. И утвердили основную структуру. Остальное приложится. Были бы кости - мясо нарастет.

Главное тут что?

Что это его люди. Точка.

Попробовать силы он собирался на станции Промозглой.

***

Да... невелика та станция.

Никон оглядывал ее со смешанными чувствами. Это... это как тигру пробовать зубы на мыши! Ну что тут есть такого?

Считай, два здания и десяток курятников.

Может, и пробовать не придется?

- Ванька, - кивнул он одному из податаманов. - Пошли кого, предложи сдаться.

Податаман Иван Белинский пожал плечами.

- Не сдадутся. Можем и время не терять.

Никон покосился на спутника. Ишь ты... умник. Белинского он не любил и за образование, и вообще... перебежчиков нигде не любят. Горька судьба предателя.

- С чего ты взял?

- Сам погляди. Они к обороне готовились. И мешки с песком навалены, и окна заколочены, и стекла... они о нас знали.

- Все равно пошли человека, - надавил голосом Никон.

Приказы не обсуждаются. Они исполняются.

Иван кивнул, подозвал одного из своих подручных и что-то начал ему говорить. Не прошло и пяти минут, как трое всадников направились к станции.

Подъехать близко им не удалось. В землю рядом с копытами коней ударила пуля.

Одна.

Но меткая. Кони заплясали, и всадники едва удержались в седлах.

- Переговоры! - возопил один, размахивая флагом лично Никона.

На флаге был изображен тигр. Большой и хищный. Очень уж Никону эта зверюга понравилась во времена оны... правда, художник тигра отродясь не видел, так что получилось... сомнительно. Но главное что?

Настроение!

А еще окраска и полоски! Ясно же - тигр, а не кот Васька!

Какое-то время ответа не было. Потом дверь станции открылась и оттуда вышел человек. В простом мундире... майор?

Нет, даже не майор. Обычный капитан.

- Капитан Горелов. Слушаю.

Михась приосанился.

- Я посланник лично Никона Счастливого! ОПАХ предлагает вам сдаться.

- Что - предлагает?

- Сдаться...

- Ты не понял. Что такое ваш... пах?

- ОПАХ! - оскорбился Михась. - Освобождающая Повстанческая Армия Хормеля!

Капитан прищурился.

- Сдаться?

- Да. Вам сохранят жизнь! Атаман Счастливый не хочет лить невинную кровь.

Дальше капитан и слушать не стал.

'Счастливчики'. Что ж, он знал, что эта чума их не минует. А коли так...

- Передай своему атаману - пусть пойдет на...

Михась чуть с седла от возмущения не свалился. Его атаман!

И вообще! Он тут не какой-то! Он полномочный посол! Со знаменем! Перла... парле... переговорщик, короче! И его - послать!? Как какого-то!?

От возмущения в зобу дыханье сперло.

- Ты...

- Приблизитесь - буду стрелять.

- Вы тут и подохнете!

- Лучше сдохнуть человеком, чем жить крысой, - отрезал Горелов. И повернулся спиной к Михасю.

Того аж заусило.

Ах ты... да ты ж... да я ж тебе...

Выстрел хлопнул негромко.

Капитан упал на землю, перекатился - и почти рыбкой нырнул в дверь станции.

Михась шлепнулся с седла, как мешок навоза. Снайпер не промахнулся. Капитан ему так и сказал - следи. Это ж 'Счастливчики', твари без совести и чести, если в спину не выстрелят - удивлюсь.

Удивляться ему не пришлось. Пришлось стрелять...

Много.

Недолго.

Никон, озверев от злости, приказал брать негодяев живыми, и кавалерия помчалась на штурм двух домишек.

Кавалерийская лава.

Это страшно. Это когда всадники с саблями наголо, летят прямо на тебя, и кажется, вот сейчас тебя стопчут... и все.

Конец...

Это не просто жутко, это более, чем кошмарно. Кто послабее духом, от такой картины и вовсе бежать кидается.* Но если бежать некуда - остается только стрелять. До последнего.

Не до победного, просто - до последнего патрона. И последний во врага. Чего его для себя жалеть?

*- кто не верит, посмотрите про Кущевскую битву. Там на танках от казачьей лавы удирали, прим. авт.

Горелов знал, что долго им не продержаться. Знал... и в плен попадать не хотел. А потому сделал все, как и задумал.

Их было всего два десятка.

Девятнадцать храбрецов, которые остались защищать станцию. А до того заложили заряды везде, где могли. Нет императора? Пусть так. Но есть клятвы. Есть слово. Есть честь. И есть - Русина.

Вот их ребята и защищали.

Они стреляли, пока могли. А потом озверевшие от жажды крови 'счастливчики' долетели до станции. Никон с удовольствием наблюдал, как они выбивают щиты из окон, как лезут внутрь, как набегает с криком 'УРРРРРААААА!!!' пехота...

Сам он в атаке не участвовал, потому и жив остался.

Горелов отстреливался до последнего. А потом... ну кто сказал, что адские машинки могут делать только бомбисты и анархисты? Военные Русины с этим справлялись ничуть не хуже. Хватило только ручку опустить вниз.

ГРОХНУЛО.

И Никон в полном шоке увидел, как встает на дыбы земля. А потом она оказалась как-то подозрительно близко - не усидел атаман на коне. Хорошо еще не затоптали. Взрыв был такой мощности, что с лица земли стерло оба здания.

Стерло пару сотен 'счастливчиков' и вдвое больше поранило - Горелов приказал начинить взрывчатку поражающими элементами, вроде гаек, гвоздей и прочего железного хлама, который в изобилии могла предоставить железная дорога.