Лето выбора (СИ)

- Вы не понимаете, жом Пламенный. Я могу вас погрузить на корабль. После чего его проверят. Вас утопят. Меня... моей карьере - конец. Я не знаю, что сказали ее величеству и кто, но...

- Я знаю, - почти прошипел Пламенный.

Чего уж тут не знать?

Анна, гадина такая! Вот кто мог. И не просто мог, а наверняка, и сделал. Но толку-то скрежетать зубами? Лучше расспросим...

Уходил из лионесского посольства Пламенный в преомерзительном настроении.

Уплыть - не выйдет. Никак. Даже если он на своем корабле поплывет, все равно его перехватят и утопят.

Уехать?

Ага, к Логинову в ручки, которые тот уже потирает в ожидании встречи.

Или к Валежному.

Бежать? Скрываться затравленной крысой, прятаться, и всю жизнь помнить?

Помнить, как у твоих ног лежал Звенигород?! И ты все проиграл!?

Это не жизнь.

Я такое помнить не согласен. Это вы меня попомните.

Валежный, при всей его гениальности, забыл, что крысу нельзя загонять в угол. Она опасна. Вот Пламенный и решил укусить. И приказал вызвать к себе жома Огненного.

У него был еще один козырь в рукаве. Настало время бросить его на стол.

Ида, Свободные герцогства.

- Смотрите. Домик небольшой, но уютный.

Ида вместе с жомом Меншиковым осматривала дом. Честно говоря, так себе. На шестерочку из десяти. Весьма сомнительное удовольствие.

Но стены неплохо сделаны, расположение комнат удобное...

- Да, пожалуй, можно взять, - тоном записной кокотки протянула великая княжна.

- Думаете, тора?

- Ну... только не за такую цену, конечно! Здесь же все переделывать! Стены надо обтянуть розовым шелком, панели поменять на более светлые, это ж ужас, как все мрачно, - смотрела при этом Ида на панели из резного моренного дуба. И даже потихоньку восхищалась тонкостью резьбы, но только мысленно. - Другая мебель, другие шторы... это влетит в хорошую сумму.

- Ваша правда, тора. Ладно, ежели цену снизите, так возьмем, - вздохнул мужчина.

Ида отлично понимала, что Федору Михайловичу нравится дом. Но что за купец, который не торгуется?

Слово за слово, и сговорились. За две трети первоначальной цены.

Ударили по рукам, подписали договор, вышли на улицу.

Ида довольно улыбнулась, потрепала за ушами Полкана.

- Федор Михайлович, давайте я вас провожу, да и пойду в лечебницу?

- Конечно, тора Ида.

Жом Меншикову приехал вчера. Привез Мишку и Машку (дом уцелел, а вот часть обстановки погибла безвозвратно, два табурета и большая ваза), привез важные новости - войско Валежного движется к Звенигороду.

Императрица с ними.

Ида слушала и сжимала кулачки.

Кровь требовала крови.

Девушка отлично понимала, она сама никогда не смогла бы вот так... как Анна. Пойти вместе с войском, заявить о своем статусе, отстаивать справедливость, мстить за родных.

Она не сумеет.

Анна все это сделала, и Ида верила, сестра сядет на престол. И будет замечательной императрицей. А век ее правления назовут Золотым.

Только вот...

Уезжать из герцогств не хотелось.

Здесь был госпиталь, здесь было хорошо и уютно...

- Что вас гнетет, тора Ида? - Федор Михайлович подал руку Иде и повел ее вниз по улице.

- Если Анна победит...

- Я уверен, что она справится. Сестра ваша, уж простите, человек крайне серьезный. Жестокий даже.

- Как мы тогда?

- Тогда... - взгляд купца аж замаслился. Он отлично представлял себе, сколько можно заработать на государственных подрядах. Причем даже честно.

Сто процентов прибыли взять можно!

Просто некоторые идиоты хотят тысячу взять, и себе все портят, и людям дела крутить не дают. А ведь сто процентов - это даже без воровства. Даже без накрутки. Умеючи, оно многое можно сделать...

- Вы поедете в Русину, верно?

- Вам не хочется домой, тора Ида?

Ида пожала плечами.

Полкан понимая душевное состояние своей хозяйки, подставил ей для поглаживания и почесывания лохматые уши. Собакотерапия называется.

- Хочется, не хочется... здесь я счастлива. Понимаете, Федор Михайлович, моя жизнь... она была сборником правил. Мать нас держала очень жестко. Не ходи, не стой, не думай, поклонись и улыбнись. А здесь... здесь мне сложно. Я решаю сама и выбираю сама. Я занимаюсь тем, что мне нравится, я приношу пользу. А в Русине я опять попаду в клетку. Если б вы знали,, как мне было тогда...

- Тесно?

- Тесно.

Федор Михайлович улыбался. По-доброму.

Вот ведь... девчонка. Хоть и великая княжна, а суть все та же, женская.

- Тора Ида, неужели вы такого плохого мнения о вашей сестре?

- Н-нет...

- Вот именно. Я с ней путешествовал, и могу сказать, что человека, менее приверженного этикету, я не встречал. Даже не сомневаюсь, если тора Яна будет императрицей, у нас будет самый свободный двор в мире.

- Да?

- Уверен. И стреляет она замечательно. Так что справится с любыми несогласными.

Ида невольно улыбнулась. Меншиков чуточку посерьезнел.

- Тора Ида, верьте своей сестре. Она никогда не станет вас заставлять, никогда не посадит в клетку.

- Надеюсь...

- Не надо. Просто поверьте в нее.

Ида задумчиво кивнула.

- Анна... я ее плохо знала. Она то болела, то лечилась, а когда появлялась при дворе, была тихой и скромной.

Федор Михайлович едва не фыркнул. Вот уж эти слова совершенно к Яне не подходили. Тихая?