Летом сорок первого

В субботу, в последнюю мирную субботу, когда войска немецкой армии, как теперь стало ясно, делали последние приготовления к нападению, в гарнизоне протекала обычная жизнь по неизменному распорядку. Субботний вечер для Закомолдина был особенным. Его, чемпиона округа, чествовали. Торжество проходило в гарнизонном клубе перед началом киносеанса. Командир Краснознаменного пограничного отряда майор Курзанов, обычно немногословный и начальственно сдержанный, произнес короткую речь о значении физической культуры и спорта для повышения боевой и политической подготовки, сказал много теплых слов в адрес чемпиона округа, каких Закомолдин от него никогда до этого не слышал, и Сергей смущенно покраснел от похвалы. Потом молодого лейтенанта вызвали на сцену, где под аплодисменты майор Курзанов, от имени командования пограничных войск, вручил ему именное командирское оружие, а смуглолицая сияющая Нина, жена комиссара, преподнесла букет цветов, тихо и доверительно шепнув ему:

– Сереженька, так держать! Молодчина ты!..

От этих слов у него голова пошла кругом. Нина ему нравилась. Он был на седьмом небе. Запомнился Закомолдину и фильм, который показывали в тот последний вечер. Назывался он «Ветер с Востока». Название врезалось Сергею в память. На экране наши боевые части, отразив нападение, перешли в наступление, громили врага на его земле. Никто и не подозревал, что через несколько часов начнется «ураган с Запада» и развернутся события, совершенно противоположные бравурному содержанию кинокартины. Но тогда, едва промелькнули последние кадры, на сцену поднялся комиссар и, освещенный лучом прожектора, поднял руку со сжатым кулаком и громко произнес:

– Вот так и только так будем воевать, товарищи!

Его слова потонули в гуле оваций.

Из клуба Закомолдин, окруженный друзьями, двинулся к себе. Но отметить, вернее, обмыть награду не успели. В командирское общежитие, где размещались в основном холостяки, прибежал посыльный:

– Срочно в штаб!

В помещении штаба собрался командный состав. В нервном, возбужденном состоянии ходили из комнаты в комнату, обсуждая вполголоса кризисную обстановку. Из второй погранзаставы поступило тревожное сообщение: с сопредельной стороны появился перебежчик. Около двадцати двух часов пограничный наряд заметил, что к берегу реки подбежал мужчина и, не раздеваясь, в одежде, бросился в воду и поплыл к нашему берегу. Его тут же стали обстреливать, но он, притворяясь убитым, нырнул и благополучно достиг нашего берега. Здесь он был задержан пограничниками. Он потребовал, чтобы его как можно скорее доставили к «пану начальнику». Пограничники вызвали тревожную группу. Перебежчика доставили на заставу. Там он сообщил начальнику:

– В четыре часа утра немцы перейдут Буг. Переправу они будут наводить у старого шоссе, там, где был паром, а другую у Большого камня.

– А ты не врешь? – строго спросил начальник заставы. – Может, тебя специально к нам подослали?

– Убейте меня, пан начальник, если не верите, я в ваших руках. Долго вам ждать не надо, чтоб проверить, правду я сказал или нет. – И перебежчик добавил, что он солдат старой царской армии, воевал с немцами в ту войну, как и все поляки, ненавидит гитлеровцев и потому, как только узнал о времени нападения фашистов на нашу страну – у него в доме расквартировались два офицера, – тут же взял косу, пошел к Бугу. Косцов гитлеровцы не трогали, и он, подойдя к берегу, не раздумывая, бросился в реку.

Перебежчик находился на заставе. Пограничные наряды и наблюдатели на вышках подтверждали, что на сопредельной стороне накапливаются войска. Начальник заставы по своей инициативе поднял по тревоге личный состав и приготовился отразить нападение непрошеных гостей.

Командир пограничного отряда, в свою очередь, тут же доложил по телефону в Минск о перебежчике и важном сообщении дежурному по штабу войск округа и вскоре от него получил короткий ответ:

– Ждите указаний.

Майор Курзанов отдал распоряжение комендантам участков повысить готовность подразделений, а командному составу быть в полной боевой готовности. Затем, в порядке взаимодействия, проинформировал своих соседей справа и слева, а также позвонил в город Кобрин, в штаб четвертой армии.

В два часа стали поступать тревожные донесения из комендатур и прямо с застав о выходе танков и скоплении фашистских войск непосредственно у линии государственной границы. Обстановка накалялась. Но в это верили и не верили. В последние месяцы, начиная с весны, для усиления боевой готовности, часто проводили ночные учения, поднимали по «тревоге», командиры ночевали вместе с солдатами в казармах. Сергею казалось, что, может быть, и сейчас разыгрывается очередная проверка на готовность...

В те последние мирные часы Закомолдин стоял у окна и выжидательно смотрел на майора, который не отлучался от телефона и курил одну папиросу за другой. За его спиной на стене и висела карта округа. Посмотреть бы на нее тогда повнимательней! Запомнить бы рельеф местности, расположение деревень и хуторов, приглядеться к извилистым речкам да проселочным дорогам...