Летопись 1 (СИ)

  Алексей Павлович ел быстро, словно дикий зверь, поминутно оглядываясь, будто ожидая нападения. Ел что дают, не выбирая лучшие куски и не особенно заботясь о манерах. Разумеется, Алексей Павлович не чавкал, все-таки воспитание сказывалось. Но и пальчики не оттопыривал. Мама наблюдала молча, в глазах была жалость и сострадание. Как же надо мучить человека, что бы он из мягкого и отзывчивого – местами даже нежного! – превратился в жесткого мужика с холодными волчьими глазами! А Денис чувствовал себя маленьким мальчиком, глядел со страхом и любопытство и … завидовал. Как много повидал дядя, через какие препятствия прошел и не сломался, только круче стал!

  Алексей Павлович дожевывает последний кусок мяса. Хлеб остался нетронутым.

  – Что ж ты без хлеба-то? – робко спрашивает мама.

  – Отвык, – коротко отвечает Алексей Павлович. – Мясо питательно, от хлеба один пшик.

  – Ладно, – вздохнула мама. – Пойду, косточки бездомным собакам вынесу.

  Горка костей ссыпается в тазик, мама уходит с кухни. Денис сидит не шевелясь, как суслик на страже норы.

  – Вижу, разбогатели, – говорит Алексей Павлович, оглядывая роскошную кухню. – Кем же ты работаешь?

  – Я студент.

  – Ага. Дом на стипендию купил, – кивает Алексей.

  – Да… то есть нет… короче, получилось так… – и Денис вкратце рассказывает о случившемся.

  – Значит, Бог тебя хранит.

  – Почему вы так решили?

  – Я видел, как умирают от пустяковой царапины, как ломают ноги на ровном месте, а потом гиены заживо пожирают человека … да много чего видел. А ты проваливаешься сквозь землю и ни одного синяка! Да еще с кучей бабла, которого никто не отнял. Конечно, Бог хранит, – уверенно говорит Алексей.

  – Лешенька, ты уверовал!? – удивленно спрашивает мама. Она только что вошла и услышала только последнюю фразу.

  – Не то что бы очень, – кривится Алексей Павлович. – Но некоторые вещи не поддаются разумному объяснению. Реальность бывает такой, что поневоле начинаешь верить в высшую силу.

  – Вот видишь, Денис! – сразу заводится мама. – Я же говорила, что Бог есть. А ты фыркал!

  – Да? И за какие же заслуги боженька мне столько денег дал? – с улыбкой отвечает Денис.

  – Авансом за будущее, – усмехнулся Алексей Павлович. – Никто не знает своей судьбы. А Он видит.

  Улыбка сходит с лица Дениса, в глазах мелькает страх.

  – То есть вы хотите сказать…

  – Я не хочу сказать, а говорю – аванс! В этой жизни за все надо платить. Сразу или потом. Расплата неизбежна.

  – Интересно, чем?

  – Жизнью. Ничего другого у тебя нет, – с улыбкой отвечает Алексей.

  – Батюшки! – всплеснула руками мама. – Денис заболеет! Надо немедленно к врачу, пройти тщательное обследование на онкологию!

  – Боже, Ира! Я говорю про общий принцип. Так устроен мир, – скривился Алексей.

  – И то, чему суждено произойти – сбудется? – иронично улыбнулся Денис.

  – До сих пор было так со всеми, – пожал плечами Алексей. – Судьбы никому не избежать. Особенно хорошо это видно на войне.

  – А вы разве были на войне? – осторожно спрашивает Денис. – Россия вроде ни с кем не воюет.

  – Войны ведут не только государства, но и люди. За себя, за свою жизнь. Я был рабом. Чтобы освободится и стать человеком пришлось … ну, может и не воевать в общепринятом смысле, но драться и убивать вынужден был. Иначе не сидел бы здесь с вами.

  Алексей покачал головой, опустил глаза. Денис словно по новому видит шрамы на лице. Даже под короткой стрижкой просматриваются белые полоски, да и борода наверняка скрывает следы жестоких ударов.

  – Где же ты был? – тихо спрашивает мама. – Я ведь ходила в твою контору, спрашивала. Дали бумажку, что пропал без вести. Это в наше–то время, когда все учтено и каждый человек сдает ДНК в банк данных.

  – Долго рассказывать, – отвечает Алексей. Слабая улыбка будто подсвечивает лицо и Денис видит прежнего Алексея Павловича – вежливого, трусоватого и болтливого интенданта 3 класса.

  – А мы не торопимся. И тебе спешить некуда. Паспорт-то через полгода обещают? И Денису полезно послушать. Он скучает последнее время, того и гляди на приключения потянет, – не удержалась мама от нравоучительного тона.

  – Ты не меняешься. La moralite de tout! – с улыбкой говорит Алексей.

  – Где по французски-то выучился? – удивилась мама.

  – Все там же, в рабстве. Жизнь заставила. Видите шрамы? Каждую букву вбивали, каждое слово. Быстро учился.

  Алексей поднимается из-за стола и Денис невольно удивляется – какой разительный контраст между тем, каким был дядя и каким стал. Просто чудовище какое-то! Руки словно клешни, под кожей выступают жилы, неровные полосы шрамов похожи на следы от ударов узкой плетью…

  – Отложим рассказы на потом, а? – просит дядя.

  – Ой, конечно! – спохватывается мама. – Идем на второй этаж, там комнат много, выберешь любую. Отдыхай с дороги.