Летопись безумных дней

– Если Плетельщица Судеб одобрит подобный шаг, то это будет первым случаем за всю историю Дареора, – одними уголками губ улыбнулся император. – И когда у вас намечен поход к ней?

– Сразу после того как разберемся с наручниками Элизы, – ехидным голосом произнес шеф Управления. – Моя женушка соизволила подождать малость с этим серьёзным шагом.

– Кстати, Мердок, – Милорн кинул на меня лукавый взгляд, – а тебе не кажется, что в свете новых обстоятельств способ, который я первоначально предлагал в качестве решения этой небольшой проблемы, выглядит все более привлекательным?

– Мне моя шкура еще дорога, Милорн, – покачал головой маг. – Элиза же мне голову оторвет, если я разъясню ей суть этой возможности снять браслеты. Или ты надумал избавиться от Хранителя империи столь изощренным методом?

– Нет, что ты, – сразу пошел на попятную император. – Впрочем, она твоя жена, сам с ней и разбирайся.

– Господа, – не выдержав, вмешалась я, – а вам в детстве никто не говорил, что разговаривать о присутствующих в третьем лице по крайней мере неприлично?

– Потрясающе, – не выдержав, захохотал император. – Вспоминаю ту испуганную девушку, которая всего несколько дней назад упорно пыталась пасть передо мной на колени. А теперь, ни капли не тушуясь, пытается пристыдить двоих самых могущественных людей империи. Но почему-то второй вариант мне нравится намного больше. Однако на будущее запомню: Запретный мир способствует скорейшему, хоть и недолгому, изменению характера в лучшую сторону. Смотри, Элиза, как-нибудь перейдешь зыбкую грань между дружеским подтруниванием и оскорблением величия – отправлю тебя на исправление обратно. На пару столетий примерно.

В шутливом тоне Милорна вдруг скользнула металлическая нотка. Стало ясно, что сейчас император делает мне недвусмысленное предупреждение. И второго, вполне может быть, уже не последует. Я пристыженно замолчала. А в голове сама собой возникла следующая картина.

Малъчик лет шести бежит ко мне. Спотыкается, падает прямо в грязь, пачкая дорогую бархатную одежду, но упрямо поднимается.

– Элиза, Элиза! – кричит мальчуган.

– Не ушибся, маленький? – испуганно подхватываю я ребенка на руки.

– Нет. – Тот обнимает меня за шею. – Представляешь, они пытались меня наказать!

– Кто? – Я глажу ребенка по светлым шелковистым волосам.

– Няньки. – Мальчик куксится, еле сдерживая слезы. – Хотели поставить меня в угол! А я всего-то попытался погладить кошку. Они накричали на меня.

– У какие нехорошие, – улыбаюсь я. – Пойдем, я с ними поговорю. Скажу, чтобы так больше не поступали.

– А кошку можно будет погладить? – с тайной надеждой в голосе спрашивает малыш.

– Конечно, – серьезно киваю я. – Более того, мы даже собаку какую-нибудь поймаем и тоже погладим.

– Спасибо. – В глазенках ребенка светится счастье.

А я окидываю ледяным взглядом собравшихся зевак. Толпа медленно рассасывается.

– Вы слишком балуете своего брата, – шипит мне в спину какая-то из нянек. – Такое поведение неприемлемо для будущего повелителя империи.

– Позвольте мне самой решать, как воспитывать брата, – отрезаю я. – Из Милорна получится великий император. Но лишать его детства я не позволю.

– Элиза, что с тобой? – вывел меня из ступора вопрос Милорна. – Я пошутил насчет Запретного мира. Просто очень не люблю, когда меня сбивают с нужной мысли.

– Ты мой брат? – тихо спросила я.

– Ты все-таки вспомнила. – С лица императора медленно сползла улыбка. – Мердок прав, ты быстро вспоминаешь. Даже чересчур быстро. Ты не обижаешься на меня?

– За что? – лицемерно удивилась я. – За ссылку? Какие пустяки. Подумаешь, два самых близких человека в мире – брат и муж – отправили меня в бессрочное изгнание. Мелочи жизни.

– Все-таки обиделась, – грустно констатировал Милорн. – Я не буду перед тобой сейчас оправдываться, Элиза. Придет время, и ты сама поймешь, что тогда мы просто не могли поступить иначе.