Летопись электричества

Попов знал, что многие русские изобретатели находили благоприятные условия для своей творческой работы только за границей. Но русскому ученому все еще хотелось верить, что ему помогут в России. О нем уже писали в газетах. Его просили выступать с докладами на научных съездах и заседаниях научных обществ.

Александр Степанович отказался от американского предложения. Но при всем шуме, который был поднят вокруг замечательного изобретения Попова, на опыты 1898 года было отпущено только пятьсот рублей, которые быстро были израсходованы.

Прошел год.

В связи с развертыванием строительства русского военного флота Попову удалось добиться разрешения сдать парижской фирме Дюкрете заказ на изготовление его приборов для беспроволочного телеграфирования. С этой целью он был командирован за границу. Тем временем Рыбкин по указанию Попова продолжал вести опыты по беспроволочному телеграфированию в морской обстановке и добился значительных успехов.

Рыбкин открыл возможность приема сигналов на телефонную трубку на расстоянии 45 километров.

Тогда Попов был вызван телеграммой из-за границы. Его встретили Рыбкин и еще один энтузиаст опытов беспроволочного телеграфирования Д. С. Троицкий.

— Друзья мои, я знал, что телеграмма Петра Николаевича скрывает нечто очень важное, и отменил поездку в Швейцарию. Электромагнитные волны, я верю, преодолеют не только сорок пять километров! Нужно продолжать наши работы не покладая рук. За границей я убедился в том, что мы не отстали от других, совсем не отстали.

— Мы идем впереди, Александр Степанович! Их главное преимущество — это деньги.

— Да… Денег они не жалеют, — с грустью сказал Попов. — Возможностей у них много. Вот хоть бы Маркони…

— Кстати, — перебил учителя Петр Николаевич, — может быть, вам удалось познакомиться с работами этого изобретателя или услышать о нем что-нибудь новое?

— О работах Маркони мне рассказывали в Германии профессора Слаби и Арко. Гульельмо Маркони еще совсем молодой человек: он родился в 1874 году. Жил все время в отцовском имении, около Болоньи.

Электричество он изучал в Болонском университете у профессора Августа Риги. Этот замечательный итальянский ученый занимался опытами Герца, и ему удалось сконструировать вибратор для излучения электромагнитных волн. В 1895 году Под влиянием лекций профессора Риги Маркони стал очень интересоваться опытами с электромагнитными волнами. Риги помог своему ученику многими ценными указаниями. Свои опыты Маркони вел в отцовском саду. И как только молодой изобретатель получил первые обнадеживающие результаты, он тут же начал действовать. По совету своей матери, англичанки, Маркони тщательно запаковал свои приборы в ящики и весной 1896 года с рекомендательными письмами отправился в Лондон…

— Что же привез Маркони в Лондон? — спросил Петр Николаевич.

— Маркони тщательно это скрывал от всякого постороннего глаза. Во всяком случае, в ящике были вибратор Риги и когерер Бранли, это несомненно. Благодаря знакомствам своей матери Маркони попал к главному инженеру Британского почтово-телеграфного союза сэру Вильяму Прису, который уже много лет безуспешно бился над задачей телеграфирования без проводов. 2 июня 1896 года, как сообщалось в английской печати, Маркони получил патент на свое изобретение…

— Какое изобретение?

— Об этом ничего толком не говорилось. Сказано было примерно так: «Способ передачи электрических импульсов и сигналов и аппарат для этого».

Когда спустя год, летом 1897 года, появились описания изобретения Маркони, все обратили внимание на два обстоятельства. Первое — это то, что схема Маркони удивительно напоминает мою схему грозоотметчика, напечатанную во многих наших русских журналах. И второе — то, что в Англии уже была создана специальная компания Маркони с огромным капиталом для продвижения его изобретения. Я сказал бы, что сходство моей схемы со схемой Маркони, по-видимому, объясняется тем, что тут нечего было особенно изобретать. Всякий, кто серьезно изучал опыты Герца, мог бы сделать то же…

— Вы ошибаетесь, Александр Степанович! — с необычайным гневом перебил учителя Рыбкин. — Ваши схемы были опубликованы значительно раньше, и о них, наверное, уже знали за границей. История изобретений не знает таких точных совпадений. Здесь что-то не так!