Летопись голодной стали. Ростки зла

– Девушки той стати, как она, видят мир через призму обольщений и комплиментов, ибо те сыплются на них практически каждый день. Они видят мир через пурпурный цвет красоты и великолепия, считают себя богинями всего живого и наделены великой силой воплощать в жизнь свои самые сокровенные желания, лишь только блеснув своими прекрасными огоньками в глазах. И мужчины валятся к их ногам исполнять желания.

– Не уж то Вы, господин посол, влюбились в неё? – Дункан скривил брови.

– Обыденное дело, когда мужчина влюбляется в красоту.

– Но вот что-то я наблюдаю, как Елена не сводит глаз с принца Камира. Он бы был ей хорошей партией. Я так считаю.

– Она ещё не видела Алехандра – Льва Манисии. А Камир уже староват для неё. Ему всё-таки тридцать восемь лет от роду.

– Но выглядит он куда моложе.

– Аристократическая особенность. Даётся не каждому. Кто-то и в свои лучшие годы выглядит как дерьмолепёшка коровы.

«Как ты, например, наёмник».

«У кого внутри ослы нагадили, тот и на лицо будет схож с жопой кабана, – подумал Дункан, а потом мысленно добавил: – И мне кажется, что это про тебя».

Общее внимание всей праздничной свиты было устремлено в сторону выхода.

– Дорогу! Принц манисийский Алехандр Ричи!

Те, кто стоял практически возле выхода, шибко расступились. Из тёмного продолговатого коридора вышла целая делегация. Представители южного государства, все как один, были облачены в чёрного цвета бархатные одеяния и с чёрными беретами на головах, спадающими набок. Пажи медленно расступились, освобождая дорогу гордо идущему (летящему, как огненный феникс) принцу. Он был высок, строен. Его бархатный чёрный кафтан украшали золотые ожерелья, а тёмные волосы волнистыми прядями спадали на плечи. Лицо, немного скулистое, немного треугольное, покрывала тёмная, как ночь, бородка.

Он остановился поодаль от стола. Все взоры были обращены к нему, к его величию. Царь Демитрий приподнялся.

– Принц Алехандр Ричи! Сын Ваноция Третьего, правителя Манисии! Рады видеть Вас на нашем пиру! Мы ждём Вас уже довольно-таки долго. – Царь улыбнулся.

– Благодарю за большую любезность, государь. Уверен, что мы сможем загладить свою вину перед Вами за долгое ожидание нашими подарками и поздравлениями с праздником! Пусть ваши поля обогащаются урожаем, а ваши фермы растут и крепнут, подобно Вашему величию!

Вслед за принцем группа слуг несла несколько больших коричневых сундуков. Все их расставили перед принцем. Открывая по одному, принц Алехандр указывал на них своей ладонью.

– Лучшие ткани, что творят наши умелые профессионалы из самой столицы. – Сказал он, указав на первый сундук.

– Лучшие книги наших самых выдающихся писателей, поэтов, что будут лелеять ваше воображение своими строками. – Сказал он, указав на второй сундук.

– И, наконец, Вам, как повелителю самого большого, самого богатого и самого могущественного государства на континенте, мы дарим этот музыкальный инструмент. – Из третьего сундука пажи достали огромную арфу, украшенную позолотой. Сами её туго натянутые струны излучали блеск. – Великие мастера Перешека, нашей столицы, днём и ночью трудились над тем, чтобы создать настоящее произведение искусства. Эта арфа дарует Вам умиротворение и будет согревать Вашу душу магией мелодичной музыки.

Царь не спускал с лица белозубой улыбки. Алехандр учтиво поклонился, а потом перевёл взгляд на Елену. Та словно остолбенела. Её глаза пронизывали взгляд принца, а губы невольно размыкались от немого восхищения.

– Ну а для Вас, прекрасная Елена, и для Вас, храбрый Яков, у меня тоже есть дары.

Пажи занесли ещё один сундук, гораздо меньший, чем остальные три. Открыв его, паж достал длинную саблю, покоящуюся в ножнах. Её гарда и рукоять отблёскивали позолотой.

Принц обошёл длинные столы, гости сами расступались перед ним, а пажи несли сундук следом. Подойдя к Якову, он вручил клинок царевичу.

– Пусть он будет свидетельством твоей храбрости и силы. – Алехандр улыбнулся, приложил руку к его плечу. Яков медленно вынул саблю из ножен. На её отливающим серебром лезвии были выгравированы красивые узоры.

– Спасибо! – с восхищением произнёс царевич. Царь умилённо улыбнулся, посмотрев на увлечённого красотой клинка сына.

Потом Алехандр подошёл к Елене. Она стояла неподвижно и прямо, однако Дункан заметил, как та придерживается за край стола. Дыхание девушки перехватывало. А когда принц подошёл к ней и заглянув в её глаза, её грудь нервно вздымалась, словно стаи голубей стремились вырваться из неё и улететь куда-либо вдаль.

Алехандр повернулся к пажам и принял у них серебристое ожерелье.

– Это необычное ожерелье, необычное украшение на Вашу нежную шею, Елена, ибо она достойна большего украшения, нежели обычные побрякушки.

Он протянул ожерелье перед собой.