Летопись мужества

Это маленькое происшествие представляет большой интерес: оно заставляет задуматься над будущим Франции. А кто в мире может себе представить будущее, не зная, какой будет Франция?…

Ни одна из захваченных Гитлером стран не знала столь глубокого, столь организованного предательства. Квислинг или Мюссерт - это босяки. В Польше гитлеровцы не нашли даже Квислинга. А во Франции немецкими гаулейтерами являются люди, хорошо известные всем. Не мелкий воришка возглавляет предприятие Виши, а маршал. Если в других странах мы можем говорить о частном предательстве, о темном прошлом того или иного проходимца, то во Франции приходится признать наличность групповой измены. Верхушка французского довоенного общества оказалась частично гнилой. Немцы нашли изменников оптом: с дельцами, с генералами, с журналистами и с политиками. В Норвегии дело об измене можно передать обыкновенному уголовному следователю. Во Франции изменой придется заняться народу. Разница не только количественная. Если герцогиня Люксембурга оказалась более непримиримой, нежели президент Французской республики, если Виши стало нарицательным для определения легализированного предательства, то мы вправе говорить о гангрене. Петэн опаснее Лаваля, а «умиротворители» в Алжире, в Нью-Йорке или в Лондоне опаснее Петэна. Виши не только в Виши. Виши - это терпимость по отношению к измене и нетерпимость по отношению к народу, это возвращение к эпохе «Drфle de guerre», попытка замести все следы и сжечь улики.

Ведь и немецкие генералы, бунтующие против Гитлера, тщатся выйти сухими из реки. Это люди той же породы, что и вишийские крысы, которые пытаются застраховать себя дружбой с племянницей кузена голлиста или с каким-нибудь американским туристом.

Нельзя очистить Европу, не очистив своего собственного дома. Люди, которые хотят воспрепятствовать чистке во Франции, проявляют бесчеловечную снисходительность к немецким детоубийцам. Это логично: тот, кто милует лакея палача, не обидит и самого палача.

Беспримерные страдания выпали на долю французского народа. Он вынужден был сражаться безоружный или плохо вооруженный. Он вынужден был ежечасно доказывать свое право на существование. Он показал себя героем.

Подвиги партизан заслонили в сознании человечества черное лето 1940 года, кровь заложников, героизм юношей и девушек, мужество рабочих, священников, профессоров, домашних хозяек, крестьян, героизм всего народа. Предатели и полупредатели не только чернят имя Франции, они способствуют принижению ее государственной независимости. Сен-Пэр-сюр-Мэр без двадцати пяти местных лавалей - это коммуна свободной и непримиримой Франции. Тот же Сен-Пэр-сюр-Мэр с двадцатью пятью лавалями - это нечто вроде крохотного Рима, в лучшем случае колония для исправляющихся, доказательство моральной и политической несамостоятельности.

Для того чтобы Франция вновь обрела свое величие, она должна покончить и с предателями и с теми, кто под маской терпимости пытается спасти живой труп, - с людьми «сотрудничества», с друзьями Виши. Как это ни странно, Петэн, видимо, устойчивей фюрера: Гитлер уже морально низвергнут, вскоре он будет уничтожен и физически. А о Петэне и о духе Петэна еще спорят…

Несколько дней тому назад обнаружены две крупные «фабрики смерти», на которых немцы уничтожили миллионы обреченных: в Бельжце у Равы-Русской и в Люблине. Среди умерщвленных на этих «фабриках смерти» немало французов. Одни из них были присланы как «коммунисты» - сторонники и участники Сопротивления, другие были привезены как евреи. Французские рабочие из Лилля, студенты Нанси, девушки из Парижа и Лиона, евреи из Прованса, много веков прожившие там и не отличавшиеся от других французов ни обликом, ни выговором, ни тем паче мыслями или чувствами, они были привезены в Бельжц или в Люблин. В Бельжце убивали электрическим током, в Люблине - газами. Убитых жгли. В Люблине был убит Леон Блюм. Его видели за несколько дней до казни. Он таскал доски руками, на которых больше не было ногтей. Он долго не понимал всей опасности фашизма. Но когда смерть постучалась в ворота Франции, когда они пришли к дому Блюма, старик показал, что он не Фроссар, не де Монзи, да и не Шотан…