Летопись мужества

От школы, от общественных зданий, от родильного дома и даже от ферм остались только трубы. Уходя, немцы все сожгли. Но деревню Канцино нельзя назвать особенно обездоленной. В других деревнях, где побывали немцы, нет и следа жилья. А в Канцине сохранилось 24 жилых дома.

Перед приходом немцев часть крестьян ушла на восток. Увели колхозных лошадей и стадо. Многие семьи остались в Канцине. Люди боялись идти неизвестно куда. Да и немцы бомбили дороги. Может быть, среди старых крестьян было и несколько наивных, которые считали, что немцы «жителей не обижают»?…

Вот что взяли немцы в Канцине у крестьян: картофеля 700 центнеров, зерна 50 центнеров, коров 46 голов, свиней 100 голов, овец 150 голов, кур 600 штук, гусей и уток 200 штук.

Теперь в селе нет ни одной коровы, ни одной курицы.

Немцы пришли 18 октября. Они приказали крестьянам немедленно очистить все дома. Старик Киселев не хотел уходить, жаловался, что на дворе холодно. Немцы сожгли Киселева с женой и сынишкой, говорили: «Теперь согреешься…»

«Куда мы пойдем?» Немцы пожимали плечами: не наше дело. Крестьяне вырыли ямы возле реки. Перед приходом немцев некоторые закопали в поле толику картошки. Ночью они выкапывали несколько картофелин. Мария Веселова утром развела огонь, сварила картошку, несла котелок детям. Немецкий часовой ее застрелил.

В деревне жили немцы. Они часто менялись: Канцино было близким тылом. Солдаты отдыхали неделю, потом снова шли на передовые позиции. Крестьянам было строжайше запрещено приближаться к своим избам. Три месяца люди жили в морозных ямах. Настал декабрь, лютая стужа. Женщины молили солдат: «Пустите ребенка в дом отогреться». Солдаты отвечали: «Нет».

Замерзли 6 ребят, среди них годовалый, двухмесячный… Я видел трупы возле ям, среди бело-сиреневого снега. Казалось, дети спят…

Восьмидесятилетняя Таркова несла на руках трехлетнего внука по глубокому снегу. Просила солдат: «Дайте отогреться…» Ее прогнали. У бабушки замерзли руки: немцы, когда пришли, отобрали тулупы, валенки, варежки. Старуха выронила ребенка в снег и не могла поднять. Он кричал: «Бабушка, не оставляй меня…» Мальчик замерз. Старуха выжила, у нее только отвалились пальцы на руках…

Убиты немцами 36 жителей села Канцино, среди них 9 детей.

Я принадлежу к поколению, которое пережило мировую войну, гражданскую и дотянуло до этой. Меня приучили смотреть на трупы. И все же я не могу спокойно подумать о судьбе обыкновенной деревни Канцино. Были зверства страшнее. Во рву под Керчью нашли трупы 7004 жителей города - русских, татар, евреев, стариков, женщин, грудных детей. В Феодосии немцы убили всех евреев, от дряхлых старух до новорожденных, - 704. Потом они запросили Берлин: считать ли крымчаков евреями? Берлин ответил: считать. Убили 242 крымчака.

Все это можно было приписать отдельным немцам. Но в Канцине каждую неделю стояла тысяча немецких солдат. За три месяца их перебывало в Канцине 12 тысяч. И никто из 12 тысяч не захотел впустить в натопленную избу замерзавших детей. Это страшнее зверств. Это страшнее войны. Это вне сознания и вне совести.

16 марта 1942 года (О Кнуте Гамсуне)

Все знали и любили романы писателя Кнута Гамсуна. В старости этот большой писатель стал мелким политиком. Он предал Викторию ради Квислинга и отрекся от Пана ради Вотана.

Гамсун ненавидит Советский Союз. Чтобы очернить нашу страну, он готов даже возвеличить царскую Россию. Он пишет: «В старой России люди веселились. Жизнь можно было назвать тихой поэтической мечтой». Я перечел книгу «В сказочной стране» - это описание поездки на Кавказ через Москву. Книга для прежнего Гамсуна плохая: в ней много нелепостей, и говорит она скорее об авторе, нежели о стране.

Есть в этой книге следующая сценка: «Офицер делает рукой повелительный жест - стой! И мужики останавливаются. Очевидно, он - их хозяин. Может быть, ему принадлежит эта деревня?… Когда однажды в Петербурге грозная толпа преследовала на улицах Николая Первого, он зычно крикнул: «На колени!» - и толпа опустилась на колени». (Так невежественный турист Гамсун описывал 14 декабря 1825 года.) Засим Гамсун предается апологии рабства: «Наполеона слушались с восторгом. Слушаться - это наслаждение. И русский народ еще на это способен».

Гамсуну пришлось удовлетвориться эрзац-Наполеоном. Перед немецким наместником он почувствовал «наслаждение», и в восемьдесят два года он старательно стал на колени. Он возмущен Россией: почему советский народ не останавливается, когда немецкий ефрейтор кричит ему «стой»?

Гамсун прославляет «новый порядок», то есть подчинение всего мира Германии. Он называет англичан «трусливым и ленивым народом», а Соединенные Штаты - «страной блефа». Писателя Гамсуна больше нет, перед нами плагиатор Геббельса.