Летопись мужества

Когда нацисты наступают, они едут, как господа, с прислугой. В тяжелые минуты господа забывают о челяди. Если итальянцы это узнали в Ливии, то румыны ознакомились с этим под Сталинградом.

Подвижные части Красной Армии, прорываясь в тылы противника, вносят еще большее смятение, уничтожают самолеты на полевых аэродромах, склады и тыловые штабы.

Сражение за Сталинград представляет для Гитлера нечто большее, чем одна из битв: здесь поставлен на карту престиж фюрера. Немцы растеряны, но мы должны ожидать упорного сопротивления. События в Африке уже ударили по нервам Германии. Зима и так не сулила немцам ничего отрадного. Гитлер, конечно, сделает все, чтобы избежать отступления от Сталинграда, тем паче что это отступление может легко превратиться в катастрофу. Упорные бои продолжаются. Продолжается и наступление Красной Армии. Оно встречено с радостью всей Россией. Надо думать, оно воодушевит и наших союзников, сражающихся в Африке: после конца начала не пора ли перейти к началу конца?

17 декабря 1942 года

Прошлый век, начавшись с утверждения нации, закончился общим тяготением к всечеловеческому, наднациональному. Мечтатели XIX века были космополитами, зачастую оторванными от толщи своего народа. Они были патриотами не пространства, а времени. Они напоминали человека с большой головой и слабыми ногами. Девятнадцатый век кончился несколько позднее, чем ему полагалось. Он дотянул до первой мировой войны. Он еще кое-где дышал между двумя войнами. Теперь он кажется далекой историей.

Мы присутствуем при подъеме национального начала. Можно, конечно, объяснить это борьбой против звериного национализма фашистов: «Германия, стремясь унизить и поработить другие народы, естественно, вызвала взрыв национальной гордости в мощной Англии и в крохотной Бельгии, в поруганной Франции и в непобедимой России». Но это будет неполным объяснением.

Расцвет национальной культуры, национальное самоутверждение века означают новую фазу развития человечества. На первый взгляд можно подумать, что мы имеем дело с реакцией: спираль издали напоминает круг. Однако национальные страсти нашего времени не напоминают начала прошлого века. Мы не мыслим себе обособленных народов, народов-гегемонов, для нас нация - живая часть человечества. Мы видим общность и народных чувств, и судеб народов. Мы не хотим быть космополитами, но мы не расстаемся с благородной мечтой о братстве народов. Мы поняли, что, не познав малого, трудно познать большое, трудно полюбить человечество, не любя своей деревни.

Понятен интерес, проявленный передовыми умами к национальной проблеме в России. На берегу Дона столкнулись два мира, две эпохи.

Гитлер любит называть армию, которую он бросил на нас, «европейской». Действительно, под его командованием сражаются солдаты двух десятков национальностей. Однако мы не ошибаемся, говоря, что против нас сражается только Германия. Солдаты других национальностей - либо запроданные Гитлеру рабы, либо ландскнехты, не имеющие родины. Пленные итальянцы, румыны, венгры в один голос повторяют: «Нас послали, а зачем - мы не знаем». Словаки или хорваты, которых заставили воевать против русских, плачутся: «Мы тоже славяне…» Насильно мобилизованные поляки, чехи ежедневно переходят линию фронта. Проходимцы из различных легионов - французского, бельгийского, голландского, датского, норвежского - предпочитают не воевать, а грабить. Пойманные в плен, они цинично говорят: «Нам дали подъемные и обещали хорошо платить». Они не скрывают, что от них отреклись родные в Париже или в Брюсселе, в Осло или в Копенгагене. Только немцы знают, зачем воюют эти разноплеменные люди. Немцы обращаются с ними высокомерно, и челядь ненавидит своих господ. Пленный итальянец сказал мне: «Конечно, мне обидно, когда нас бьют, но я говорю себе: «Беппо, не огорчайся - это бьют немцев».

Что такое «новая Европа» Гитлера? Нарядный псевдоним все той же «великой Германии». Два года правители Виши очищали французский фронт от патриотов, и все же в решительную минуту французские моряки между Гитлером и морским дном выбрали дно. Против нас сражается армия, построенная на принципе национального угнетения, национальной иерархии, армия, созданная «народом господ». Мания величия немецкого бюргера, который семьдесят пять лет сопровождал поглощение пива раком, - «Дейчланд юбер аллес» - привела трансильванских пастухов и неаполитанских лаццарони на берег Дона.