Летопись мужества

Сталинград — рабочий город. Мы видели героизм русских рабочих. Год тому назад немцы подошли к Ленинграду — ленинградские рабочие создали полки, которые потом стали частями Красной Армии. Ленинград выстоял. Когда опасность приблизилась к Москве, московские заводы дали десятки тысяч ополченцев. Я знаю отряд ополченцев, который недавно стал гвардейским полком. Выстояла и Тула, сжатая прошлой осенью врагом. В ее обороне приняли участие знаменитые тульские оружейники: они умели не только делать оружие, но и пользоваться им. Теперь в защите Сталинграда принимают участие рабочие батальоны. Их создали немецкие бомбы и русская отвага. Защищая от немцев свой завод, погибла в бою работница-сталевар, храбрая русская женщина Ольга Ковалева. Ей было сорок лет, на завод она пришла девчонкой. Она любила свой завод, свой город, свою родину. Она погибла, когда вела отряд в атаку.

Немцы изумлены упорством защитников города. Они пишут про «фанатизм большевиков». Они объясняют длительность штурма какими-то исключительными укреплениями, якобы создававшимися годами. Они объявили Сталинград «крепостью». Наши союзники называют Сталинград «русским Верденом». Увы, никакими крепостными укреплениями Сталинград не был защищен. Работницы наспех рыли рвы и городили баррикады. Сталинград не крепость, по классическому определению — это «открытый город», его загородили только мужество русских солдат и лютая ненависть русского народа к немецким захватчикам. Вокруг Вердена были форты. Их нет вокруг Сталинграда. Но защитники Сталинграда сражаются столь же мужественно, как дрались герои Вердена. Добавлю еще одно: русское наступление помогло защитникам Вердена, оно оттянуло часть немецкой армии. Так в дни Марны, в дни Вердена русские показали, что такое союзники. Напрасно ждут защитники Сталинграда наступления на Атлантике. «На западе без перемен…»

7 октября 1942 года

Судя по карте, здесь была деревня. В это трудно поверить. Немецкие блиндажи. Воронки. Свист: противник обстреливает дорогу. Заходит холодное яркое солнце осени. Ветер кружится на месте. Бойцы, скручивая самокрутки, лениво повторяют: «Перелет… Ближе… Опять перелет…» У них красные припухшие глаза: бой длится не первый день. Когда на минуту воцаряется тишина, всем не по себе. Вдруг непонятные для этого пейзажа фигуры: крестьянка в платке, девочка с жидкой косицей, белая собачонка. Они пробрались сюда за своим добром, зарытым в землю: самовар, мешок картошки, сковородка. Ведь неделю тому назад здесь еще были немцы. Свист снаряда. Женщина послушно сгибается, собачонка ползет на животе, а девочка равнодушно рассказывает: «Вон в том блиндаже жил главный… Он приказал сделать блиндаж поглубже, пугливый. Это раньше колодец был, из колодца сделали ему блиндаж. А когда наши подошли, он выскочил оттуда в трусах и на велосипед, но его наши стукнули, а велосипед вон там лежит, негодный он…»

С бугра хорошо виден Ржев, вернее сказать, то, что осталось от Ржева. Отдельные развалины больших каменных домов придают ему видимость города. Налево два корпуса — один повыше, другой пониже. Наши солдаты их прозвали «полковник» и «подполковник». На бугре нельзя различить воронки: одна переходит в другую.

Немцы начали стрелять из своих тяжелых минометов.

Наши части занимают северную окраину Ржева, около тридцати кварталов. Здесь нет ни одного уцелевшего дома. Но немцы укрепили каждый метр земли. Дзоты и окопы в городе. Долгие и жестокие бои идут за квартал, за десяток квадратных метров, за каждый блиндаж.

Вражеские бомбардировщики пикируют. Дым. Артиллерийская гроза растет. Не часто слышишь такое. Маленький, весь расщепленный лесок перед городом — место боя. Немцы атакуют: они пытаются отрезать наши части, которые держат северную окраину. Сегодня это уже шестая атака. Немцы сейчас бросили около тридцати танков. Они продвинулись на триста метров. Идет немецкая пехота. Ее откидывают назад. Танки разворачиваются. Четыре машины остались подбиты.

В блиндаже у полевого телефона связист, пытаясь покрыть грохот, упрямо повторяет позывные: «Долина»… «Долина»… Здесь «Дунай»… Здесь «Дунай»… Потом к телефону подходит полковник и кричит: «Положение восстановлено!..»

Быстро навалилась осенняя ночь. Ракеты оранжевые и зеленые прорезают небо. Грохот не замолкает. Наши перешли в контратаку. Захвачен еще один квартал.

У раненых глаза людей, разбуженных среди ночи, еще не совсем проснувшихся. Один не хочет идти на санпункт: «Назад хочу…» Он показывает на юг. Там теперь бушует море огня: Ржев горит. Что может гореть в этом десятки раз горевшем городе? Пленный немец объясняет: «Привезли фанеру. Потом — вагоны…»

Поздно показывается огрызок ущербной луны. На вездеходе по трясине возвращается с переднего края генерал-лейтенант Лелюшенко. Молод, прост, энергичен. При тусклом свете коптилки над истерзанной цветными карандашами картой он объясняет битву за Ржев.