Летопись мужества

Европа не хочет умирать. Сражаются, обливаясь кровью, партизаны Франции и Югославии. Еще много непораженных клеток. Красные шарики борются с белокровием. Наследие веков, прекрасное прошлое Европы сопротивляется коричневой чуме. Можно спасти Европу. Но время не терпит. Наивно думать, что народы, выдержавшие тысячу дней, выдержат и другую тысячу. Этой веской перед защитниками жизни и культуры, перед всеми народами, воюющими против фашистской смерти, встает грозное слово: время!

Никто не сомневается в конечной победе антигитлеровской коалиции. Сталинград был блистательным началом. Красная Армия и поддерживающая ее страна показали духовную силу, решимость. Мы знаем, что вместе с союзниками мы нанесем последний удар гитлеровской военной машине. Но спящую красавицу нужно освободить до того, как она станет мертвой красавицей, — я говорю о плененной фашизмом Европе. Мало победить, нужно сохранить те живые силы, которые позволят виноградарям Бургундии снова насадить лозы, рыбакам Норвегии снова раскинуть сети, каменщикам Европы снова отстроить города и ученым донести до нового поколения полупогасший факел познания. Горькой будет победа, если во Франции не останется ни докторов, ни художников, ни виноделов, ни электротехников!..

Я видел в Смоленской, Орловской, Курской областях деревни, которые сохранились: немцы не успели их сжечь. Красная Армия спасла много ценностей от разрушения. Она спасла от физической или моральной смерти миллионы людей. Армии антигитлеровской коалиции должны спасти Европу, ее людей, ее культуру, ее душу. Есть нечто дорогое всем врагам фашизма. Ученые Оксфорда и Киева знают, что такое Сорбонна или институт Пастера. Конечно, Хемингуэй или Голсуорси не похожи на Алексея Толстого или на Шолохова, но я не мыслю Хемингуэя без Льва Толстого и Алексея Толстого без Диккенса. В Лондоне любят пьесы Чапека, но без живой и свободной Праги нет Чапека. Но без живой и свободной Франции американцы никогда не увидят картины Матисса или Марке. Как бы ни представлял себе тот или иной государственный мыслитель будущее европейских государств, оно может покоиться только на культуре, на нормах общежития, на человеческом достоинстве.

Из камня можно строить дома самых разнообразных стилей, но в пустыне нет камня. В пустыне песок, а из песка ничего не построишь.

Никогда еще весна так не томила старую Европу. Весна 1943 года встает перед Европой не только как смена времен года, как прилив космической жизни. Она встает как призыв к последней, решительной схватке, как начало воскресения.

22 апреля 1943 года (Сердце Литвы)

Нет маленьких народов. Нет маленькой земли. Любовь меняет пропорции. Миром становится крохотное село, а парижане, страстно любившие свой город, ласково пели: «Париж — моя деревня…»

В Литве жили 3 миллиона людей. Но разве арифметикой определишь сердце? Литовцы любят свой край, зеленую тишину лесов, цветы и сугробы, широкие реки и ручьи. Испокон веков Литва сражалась против жадных и жестоких тевтонов… В боях против тевтонских рыцарей Литва обрела волю, душу, историю.

Я хочу рассказать о двух литовцах. Это обыкновенные люди. Но подлинный героизм всегда носит защитный цвет.

Ионас Даунис был ковенским рабочим-текстильщиком. Родом он из Жмуди, а в Жмуди люди тверже камня. Литовцы говорят, что жмудина не переспоришь. Жмудина и не согнешь. Ионас Даунис умел жить только во весь рост. Когда немцы напали на Советский Союз, Даунис узнал большое горе: гитлеровцы убили его жену и двух дочерей. Они пытались уйти на восток, их убили. В один день Даунис потерял счастье. Он спас сына. Он спас также честь. Он ушел на восток не затем, чтобы спастить. Он ушел на восток затем, чтобы спасти Литву. Он стал солдатом Красной Армии.

Многое пришлось пережить Даунису. Кто знает, как тяжело ему было вспоминать погибшую семью, сожженный дом, плененную Литву? Но чем горше было Даунису, тем веселее он пел. Он знал, что песня ведет в бой. Он знал, что песня ведет в Литву. Он считался лучшим запевалой роты. Среди метели, далеко от Литвы, на орловской земле он пел:

Слух зловещий у границы.
На коней, литвины, в бой!
Из Мальбурга крестоносцы
К нам приходят на разбой.

Зося Денинайте была дочкой бедного ремесленника из Вилкомира. Она любила читать, училась, мечтала. Когда немцы ворвались в Литву, она была в Каунасе. Проезжая мимо родного города, она захотела повидать родителей. Она увидала развалины дома. Родители Зоси погибли. Брат был тяжело ранен. Зося Денинайте осталась одна на свете, одна со своим народом.

Молодая, застенчивая девушка, она настаивала, чтобы ее взяли санитаркой. Командир ей ответил: «Да вам никогда не поднять раненого». На глазах у Зоси показались слезы. Командир был рослым, широкоплечим. Маленькая Зося сказала: «Я вынесу двоих таких, как вы…» Все рассмеялись. Зося Денинайте стала санитаркой.