Летопись начертанная кровью

Ох уж эти метаморфы, им бы только своими любимыми игрушками забавляться. Слишком они увлекаются трансформациями, применяя их везде где только можно и стараются использовать даже там, где и не стоило бы. Но работают, стервецы, красиво, этого у них не отнимешь. Стиль у них есть, это бесспорно. Повинуясь мысленному приказу, руки и ноги парализованного Вентру сплетались в единый фантасмагорический клубок. Мышцы медленно, но неотвратимо сливались в единое целое и в завершение сами кости соединялись в непредставимую мешанину. Казалось, что такое уже не вернешь в прежнее состояния, но мы все великолепно знали, что достаточно лишь желания Цимитсу и через несколько секунд тело вновь примет первоначальный вид. Вот только такое желание у него вряд ли возникнет, разве что в случае, если наш пленник расскажет ну очень много интересного, а зная Вентру я в этом сильно сомневался. Это вам не Тори и не анархи: первые привыкли выблевывать всю известную информацию по первому требованию, опасаясь испортить красоту своего драгоценного организма; вторые же вообще не связывали себя такими понятиями как прочные моральные принципы, считая это пережитком старых времен и дурацкими выдумками старших поколений. Поэтому к анархам всегда относились как к мусору, при необходимости очищая эту помойку, когда этот хлам начинал переваливаться через край.

Слободан уже закончил процедуру и я послал в мозг нашего пленника короткий ментальный импульс, который должен был стимулировать работу его спящего разума и очистить от последствий перенесенной атаки. Болезненная процедура, но гуманизмом я никогда не страдал, тем более по отношению к тем, кого не считал своими. Тело Вентру несколько раз судорожно дернулось, но в глазах медленно проявилось осмысленное выражение:

– Что вам надо от меня? - прохрипел пленник. - Пытать бесполезно, я все равно сумею умереть раньше, чем вы добьетесь чего-либо.

В этом он был прав, у большинства Сородичей бесполезно пытками выколачивать информацию. Дело даже не в пониженном, практически сведенном к нулю болевом пороге, это то уж можно было преодолеть, было бы желание и упорство. Главным препятствием являлась способность допрашиваемого умереть в любой момент по собственному желанию, оставив своих палачей с носом. В конце концов есть вещи и похуже смерти, к примеру, потеря чувства собственного достоинства. И к смерти наших физических оболочек мы относимся не так трагично как большинство людей, ибо абсолютно точно знаем что душу разумного существа в принципе невозможно уничтожить, так же как и память о прожитой жизни. Все равно придется попробовать договориться, причем таким образом, чтобы договор не заставил пленника "потерять лицо". Иначе от него ничего путного не добиться, только время зря потратим.

Вообще, многие из нас считают позором издеваться над теми из врагов, кто показал себя достойными воинами. Хороших противников следует уважать, их не так уж много, в основном попадается всякая мразь без малейших зачатков принципов. Это и многочисленные церковники с их союзниками Салюбри, и примкнувшие к ним вампиры-ренегаты, сюда можно отнести и анархов с их идеологией вседозволенности. Даже у саббатовской пехоты, по самые уши окунувшейся в болото брутальных, неоправданно жестоких выходок, есть предел, через который они никогда не переступят. Для них священно понятие своего клана, малейшее оскорбление будет расценено ими как личное и смывающееся только кровью. Впрочем, что-то я отвлекся, невежливо заставлять ждать ответа слишком долгое время:

– Да в общем совсем немного нам требуется, - улыбнулся я. - Информация о том, откуда вдруг у тебя телепорт объявился, нас вполне устроит. Как-то не по кодексу Камариллы оно вышло, такие вещи не должны быть прерогативой одного клана. Это, братец ты мой, утерянное знание, а скрывая его вы пошли против всех установлений. Да и не верится мне, что вы, Вентру, сумели такое раскопать. Нет, скорее всего это вам дали другие. Спящие! - рявкнул я командным голосом сержанта на плацу.

А Сородич то не из опытных, скорее всего и двадцати лет с момента инициации не прошло. Почему я так в этом уверен? Все просто, он еще не до конца избавился от чисто человеческих реакций. Вот и сейчас реакцией на резкую смену тона был некий промельк в глазах, заставивший меня обратить еще более пристальное внимание. Иногда молчание может сказать куда больше, чем даже самый оживленный диалог.

– Не отвечаешь. Ну и хер с тобой, не очень мне и нужны твои слова, выражение твоей физиономии само по себе может служить подтверждением моей правоты, - немного помолчав, я добавил. - Вот только вас они используют просто как пушечное мясо в своих личных интересах. Посмотри на эту бойню, ведь здесь полегла молодежь, будущее вашего клана в этом домене. Во имя чего? Чтобы Спящие стравили кланы между собой в войне, где всем Сородичам независимо от клановой принадлежности не поздоровится?

На мое плечо легла рука Слободана. Неожиданно спокойно он произнес: