Летопись России. Дмитрий Донской и его время

Мамай попытался массированными ударами опрокинуть фланги русскою войска. Первоначально акцент был сделан на полк Правой руки Но здесь ордынскую конницу встретила бронированная конница Андрея Ольгердовича Легко отбив атаку, они могли бы перейти в кон-наступление, но тогда невольно оголили бы Большой полк, «но не смеяше вдаль гнатися, видя большой полк недвижусчийся и яко вся сила татарская паде на средину и лежи, хотяху разорвати»[301]. Боевая выучка и дисциплинированность победили смутное желание броситься за врагом. Видя бесплодность попыток прорвать правый фланг русских, Мамай бросил силы на полк Левой руки. Здесь атака ордынской конницы была более успешной. Смяв белозерские отряды, ордынцы начали теснить их к берегам Непрядвы, освобождая себе правый фланг и заходя в тыл Большому полку. В этот момент Мамай, посчитав его самым решительным, ввёл в бой все свои резервы. Казалось, вот ещё одно усилие, и русские будут смяты. Это был самый критический момент сражения. На помощь полку Левой руки бросился Дмитрий Ольгердович со своим резервным полком. Перегруппировались и отряды Большого полка, «и ту бысть бой тяжкий, Бывщу же яко девяти часом, и бысть такая смятия, яко не можаху разбирати своих, татаре бо въезжаху в руские полки, а руские в полки татарские»[302]. Каково состояние томившихся в засаде воинов Владимира Андреевича! Сначала только догадываясь, как идёт сражение, затем, когда битва подкатила к дубраве, где прятался запасный полк, видя и желая помочь, как было велико их напряжение и нетерпение! Несколько раз порывался Владимир Ан дреевич вступить в битву, но каждый раз его осаждал опытный Владимир Волынец. «Беда, княже, велика, не уже пришла година наша: начинаай без времени, вред себе приемлеть: класы бо пшеничныа подавляеми, атрьнии (сорняки) ростуще и буяюще над благородными»[303]. Ждал, ждал опытный полководец, когда полностью увязнут татары в русских полках, оголят свой тыл. И вот когда этот момент настал, воскликнул «гласом великым: «Княже Владимеръ, наше время приспе и часъ подобный прииде»[304]. Удар Запасного полка был неожиданным, для уже почти ликующего противника, и столь стремителен и всесокрушающ, что ордынцы дрогнули и заколебались.

Вступление в бой новых сил Владимира Андреевича резко воодушевило всех сражающихся русских. Большой полк, взяв в клещи с Запасным полком прорвавшиеся ордынские отряды, с утроенной энергией принялись бить врага. Андрей Ольгердович резким ударом с правого фланга опрокинул противостоящего ему противника. Среди ордынцев началась паника, и они, сминая свою же пехоту, бросились вспять. Вот так оценивает Никоновская летопись состояние оцепенения, овладевшее татарами после нападения на них новых сил: «Увы намъ, увы намъ! Христиане упремудрили надъ нами лутчиа и удалыа князи и воеводы втаю оставиша и на насъ неутомлены уготовиша: наши же руки ослабеша, и плещи усташа, и колени оцепенеша, и кони наши утомлени суть зело, и оружиа наша изринушася; и кто можетъ противу ихъ стати? горе тебе, великый Мамаю!»[305] Мамай попытался остановить бегущие полки, пытался создать защиту Красного холма, но всё уже было тщетно, «абие побеже сам и сусчие с ним, рустии же полцы погнаша во след ихъ; и догнавше станов, ту паки татарове опершися, обаче и ту вскоре сломише и вся таборы их вземше, богатства их разнесоша и гнаша до реки Мечи; ту множество татар истопиша»[306]. Отряды Владимира Андреевича и Ольгердовичей преследовали убегающего противника и только перед закатом солнца возвратились на место битвы.