Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря

Как известно, в это время была начальницей общины Ирина Прокофьевна. Сестры жили в тесных и маленьких кельях, а за неимением своего монастырского священника ходили к обедне по праздникам в свои Рождественские церкви, а по будням иногда и в приходскую Казанскую церковь. Как только Елисавета Алексеевна была принята, ее поставили петь на клирос, что немало удивило ее, а затем поручили ей письменную часть, ведение совершенно незнакомых отчетов. Кроме того, Иван Тихонов заставил ее учиться живописи в предназначенной ей келье, где по многолюдству неудобно было работать. Ей пришлось трудиться, не отказываясь даже от черной работы, как возки в поле навоза, жнитва, косьбы и проч. Любовь к о. Серафиму и стремление приобрести должное послушание и смирение выучили нежных и избалованных барышень этим трудным работам. Елисавете Алексеевне пришлось вести расчеты по приемке дров для обители, и часто крестьяне являлись к келье, в какое им заблагорассудится время, стучали и говорили ей: «Слышь, дровяная казначейша, принимай да расчет подавай!» И на рассвете, и во всякую погоду приходилось Елисавете Алексеевне выходить на зов крестьян и исполнять многочисленные свои обязанности. Земля, купленная отцом Серафимом для летнего собора, была без употребления, и весь материал, приобретенный для него на пожертвованные деньги, истрачен был Иваном Тихоновым при постройке Тихвинской церкви. Но наконец настал день, определенный Господом для разрешения этого вопроса! Чтобы уничтожить со временем память о мельничной обители о. Серафима и основать свой собственный монастырь, духовно ослепленный Иван Тихонов хотел построить собор не на купленной батюшкой Серафимом земле, а в трех верстах от обители, на пустоши Ломовка, где был небольшой лесок и речонка. Дабы склонить на это преосвященного Иакова, который еще доверял Ивану Тихонову, он объяснил Владыке, будто бы земля, ранее предназначенная под собор, вся изрыта «дудками», из которых добывали прежде железную руду, и ввиду этих подземных ходов немыслимо строить тяжелый каменный собор: земля осядет, и все здание может разрушиться в один прекрасный день. На пустоши Ломовка можно устроить Дивеевский скит, и там гораздо лучше и безопаснее строить собор. Уверенный в успехе, Иван Тихонов даже очистил место под собор в трех верстах от Серафимовой обители, но преосвященный Иаков не согласился перенести весь монастырь с места первоначального устройства. Тогда Иван Тихонов выбрал место не в обители, а в поле, действительно изрытом дудками, и опять начал готовить к закладке собора.

Для правильного обсуждения вопроса в 1848 году преосвященный Иаков отнесся официально к местному, Ардатовскому исправнику Павлу Логгиновичу Бетлингу, прося его осмотреть местность, выбранную Иваном Тихоновым, и донести свои заключения.

Для описания событий, сопровождавших закладку летнего Дивеевского собора, имеется драгоценный материал: 1) записка самого исправника Бетлинга и 2) брошюра, неизвестно кем составленная, под заглавием «Краткое повествование о Свято-Троицком соборе Серафимо-Дивеева монастыря» (тетрадь № 15). Записка Бетлинга вшита в следующее его письмо к игумений Марии, от 15 апреля 1889 года, из сельца Ознобишина Ардатовского уезда: «К Вам, как к современнице иеромонаха Серафима Саровского (?), препровождаю в полное монастырское распоряжение мои воспоминания о начальном устройстве собора во вверенном Вам монастыре. При сем, на случай сомнений, прилагаю в подлиннике и само черновое мое письмо к преосвященному Иакову, ветхость коего свидетельствует о его неподдельности. Если же Вы найдете, что эти воспоминания мои ни для монастыря, ни для печати духовной или светской не годны, то прошу возвратить их мне или о получении уведомить».

Расследовав вопрос об удобстве или неудобстве постройки собора на земле, купленной о. Серафимом, исправник П. Д. Бетлинг писал преосвященному Иакову:

«Ваше Преосвященство, милостивый Архипастырь! Исполняя сделанное мне Вашим Преосвященством поручение, я обходил местность, на которой предполагаются оградные стены, корпуса, собор и вообще каменные здания Диве-евской общины. По соображении местности с землемерным планом я нахожу необходимым донести Вашему Преосвященству следующее: 1) землемерный план обозначает много менее противу настоящего ту часть земли, которая занимается рудными дудками или подземными ходами. Отдельные же дудки вовсе не обозначены на плане, что и вероятно, ибо сверху зарытые ямы и подземные ходы, не делая препятствия хлебопашеству, не обращают оттого внимание землемера, но могут вредить тяжелым строениям; 2) а потому, чтобы с благонадежностью на будущее отдаленное время распланировать на бумаге, а не прямо на рудной местности, в симметрическом порядке каменные здания, необходимо иметь самый верный и подробный план местности, в коем с математической точностью должны быть обозначены одной полосой сплошные дудки, а сверх сего должны быть определены и дудки отдельные, находящиеся иногда в значительном расстоянии от прочих.