Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря

Трудно удержаться от смеха, когда Прасковья Ивановна развертывает свой узелок, с которым путешествует всюду. Чего только в нем нет: и корки, и горох вылущенный, и огурцы, и травки, и рукавички детские, вязаные, в первом пальце которых завязаны деньги, и разные тряпочки, и деревянные крестики, закрытые бесчисленным числом платков. Все это перепутано, смешано, и часто она, будучи в веселом настроении, сама детски хохочет, перебирая свое имущество.

Серп имеет большое духовное значение. Она им постоянно жнет травку и под видом этой работы кладет поклоны Христу и Богоматери. Если кто придет к ней из гостей, в особенности из дворян и почетных людей, с которыми она не считает себя достойной сидеть в компании, то блаженная Паша распорядится угощением, чаем, а сама, поклонившись гостю в ноги, идет жать травку, то есть молиться за этого человека. Нажатую травку она ценит и никогда не забудет в поле или на дворе монастыря, а всегда заберет уже к вечеру и отнесет или отошлет на конный двор. В предзнаменование неприятностей она жнет приходящим лопух, подавая колючие шишки, и т. д.

О происхождении ее кукол сообщила нам Анна Герасимовна, жившая с покойной Пелагеей Ивановной. Она ими занимается с усердием и немало предсказывает приходящим к ней, примерно показывая на куклах. Блаженная Паша моет их, кормит, укладывает на постель, а сама ложится на край кровати. Нельзя, по-видимому, ничем так утешить Прасковью Ивановну, как подарить ей куклу. И куклы ее замечательные! Например, есть одна кукла, которой она отмыла всю голову, и как только приходит время кому-нибудь умереть в монастыре, Паша вынимает ее, убирает и укладывает. Между куклами есть и любимые, и нелюбимые, что выражается ее ласками, играми с ними и проч.

У нее любимое занятие, по старой привычке, — полоть огород и поливать, но теперь она соединяет это с непрестанной Иисусовой молитвой, произнося ее с выдергиванием каждой травки. Когда она говорит: «Уж я полола, поливала, везде полола!» — означает, что она повествует о своих молитвах за того, о ком говорят. «Никто не полет, никто не поливает, все я одна работаю!» — жалуется она иногда, объясняя этим, что не может она одна за всех успевать молиться, должны обратиться и к другим. Вообще блаженная Паша постоянно бывает занята и в работе и сильно ворчит на молодых, если они проводят время праздно. «Вы вот все пьете да едите, а нет того, чтобы пойти дело поделать!» Бранит всех за нечистоту, нечистоплотность. «Это что?! — кричит она иногда монашенкам. — Это что?! Надо взять тряпочку либо щеточку да все и вымыть да вытереть!»

Любит Прасковья Ивановна, также по старой привычке, иногда печь булки и пироги, которые всегда посылает в подарок матушке игумений и другим. Но в разговоре о семейной жизни часто уподобляет ее приготовлению кушаний. «А ты знаешь, — скажет она, — как надо варить суп? Сперва очистить коренья, вскипятить воду, потом поставить на плиту, наблюдать за всем этим, по временам охлаждать, отставлять кастрюльку, а то подогревать...» — и пойдет скороговоркой объяснять, как необходимо женатым людям соблюдать нравственную чистоту, охлаждать горячность характера и подогревать холодность и не спеша, с умом и сердцем устраивать свою жизнь.