Гонец провёл её взглядом и тут же обернулся к Творимиру, снова покраснев и выпрямившись как перо. Князь вытер лицо мягким полотенцем и, как есть вышел из ванной. Не прикрывая достоинств, дарованных от природы, он подошёл к гонцу, взял свиток из его рук и спросил:
– Это что?
– П-приглашение, Ваша Светлость. Князь приглашает…
– Хороша, а?
– Д-да…
– Ну надо же, так чего ж ты молчал? Если брат приглашает на такое событие, грешно было бы ему отказать! Конечно, я буду, более того, выеду на пару дней раньше,– он положил руку на плечо гонцу, – застану врасплох.
– Врасплох, – выдохнул бедняга.
Собираясь в путь, князь всегда выходил в море – это его стихия. Обнимаемый волнами галеон возмущался и тяжело дышал, но не выходил из под контроля легендарного правителя. Творимир не раз говорил( порой он повторял это даже во сне): морские границы бережёт Вышеградский волнорез. Это было так: враги судорожно наблюдали, как корабль, на борту которого никогда не было слышно ни единого звука, до тех пор пока палубы не поравняются, нагоняет их, глубоко въедаясь в морскую лазурь.
После тихого возвращения на берег, прекрасный мужчина созвал дружину. Готовясь к отъезду, он лично прошёлся по рядам и приветствовал своих морских демонов. Когда же время отъезда пришло, князь воссел на коня, ласково заплетённая грива блестела на солнце ранней осени, и Творимир провёл рукой по прекрасной шее животного:
– Гербы поднять, – его капитанский голос слышала не только дружина, но эхом отдалился звон капитанского глагола по всей округе, – не только войну мы встречаем громогласно, праздники тоже греют наши души.
Горожане прощались с правителем, махали и хлопали в ладоши – этот человек давно стал идолом и примером для подражания.
Дорога была не извилистой, путь лежал ровный и покорный. Князь наслаждался просторами родных земель, но желтеющие волны полей не могли сравниться с пеной морских волн. Его взгляд всегда устремлялся дальше за горизонт, и мечты влекли князя к новым землям и новым морям.
Двое волхвов, чьему мнению князь придавал значение, ехали позади. Дело в том, что Курьян(он помоложе) страдал пыльной хворью, и поднятые копытами песчинки не давали ему покоя. Второй же волхв – Матвей (он был и постарше, и борода его уже седая свисала ниже груди) всё пытался облегчить муки своего преемника.
– Морской воздух, где он, он нужен. – Жаловался и плакался Курьян.
– Ну – ну, – с тёплым снисхождением повторял Матвей, делая заговоры над пустой чашей, – я обещаю, дальше – легче.