Летопись Третьего мира. Ч.2 Южная Грань (СИ)

Стижиан никак не отреагировал на внезапную нежность со стороны монашки. Она до жути походила на Млинес, в которой часть его души видела мать, а Млинес напоминала ему Визы, а ведь одно её имя заставляло Стижиана съежиться и покрыться мурашками. Ора походила на них обеих одновременно: веселая, шумная и задорная, какой бывала Млинес в хорошую погоду или если больше половины послушников освоили новый прием на первом же занятии, и резкая и легковоспламеняемая, как Визы, стоило сделать что-то не так или против её воли. Нельзя сказать, что Стижиану не нравилось подобное смешение характеров. Или что он слишком уж любил девушек в теле и не был готов принять хоть какие-то чувства со стороны фигуристой, сильной и уверенной в себе Оры. Может, ему не хотелось иметь столь близкого контакта, может, в нем играли горячительные напитки, но он попросту окаменел и позволил хмелю, или чему-то там ещё, убаюкать разум.

Когда Стижиан потерял сознание, Ора подхватила его и уложила спать на крыше прямо к ногам его младшего брата, который с улыбкой на лице наблюдал за потоком голубо-белой материи, больше не проявляющейся, а только лишь постепенно исчезающей.

- Присмотришь за ним? - Громко сказала монахиня, перекрикивая шум ликующего города.

- А вы куда, митта? - Спросил Дримен, кивнув. Ему, в отличие от всех прочих кто уже сидел на этой крыше, было труднее всех на ней оставаться. Его недостаточно сильные руки не могли гарантировать, что он не свалится, а теперь, когда все силачи разошлись, он и шевельнуться боялся, словно забыл, что у него в подчинении находятся четыре природные стихии.

- Проверю нашего светоча и глотну холодной воды, а то жара немыслимая. - И она спрыгнула с крыши, беззвучно приземлившись на две ноги.

Дримен, забыв о наложенном на него заклятии весенней прохлады, нащупал лоб Стижиана и понял, что тот попросту перегрелся. Спирт в крови, горячий воздух и возбуждение отправили его старшего брата в страну дивных фантазий.

Маг приподнял голову и оглянул несколько сотен, может быть даже тысяч мелких разноцветных точек, укутанных рассеивающимся маревом, на фоне которого не было видно монахов, только людей, чьи сосуды не были голубо-белыми. Стижиан оказался ярким пятном: его сосуд излучал короткие плоские изумрудные волны, похожие на стеклянные полосы.

Дримен решил внести свою лепту в радость этого праздника. Не решившись испытывать на себе давящую на всех жару, он убрал руку ото лба брата и поднял её вверх. Где-то, где влажность воздуха была достаточной, стали образовываться дождевые тучи и ветер, призванный хитрым магом стихий, гнал их в сторону маленького, ликующего городка, раскинувшегося в низине перед одной из крупнейших в Оране церквей, в недрах которой хранится одна из четырнадцати частей могущественнейшего во всем мире артефакта.

Когда прогромыхали раскаты грома, городские сначала испугались, ведь силуэт критши продолжал таять у них на глазах, а верующие люди, особенно те, кто живет так близко к церкви, боялись лишний раз отдохнуть и повеселиться, опасаясь кары. Если бы Амиту дали рупор, он бы с подробностями объяснил городским, что в Священном Писании не говорится ни о каких наказаниях, могущих свалиться на них.

И полились крупные, тяжелые, но нечастые капли дождя, подгоняемые теплыми потоками ветра.

Новая волна ликующих возгласов, которые льстили Дримену вопреки его скромному желанию не выпячивать свои заслуги. Он этого не видел, но многие люди повернули свои головы в сторону дома, на крыше которой находились два брата, и весело помахали им руками.

Маг щелкнул пальцем, и над ним с братом образовался небольшой водяной купол. Он достал из-за спины свою книгу, расстаться с которой его могла заставить только Лекса, и начал водить по страницам пальцами.

А дождь все лил.

Стижиан медленно приходил в себя, и в основном это происходило благодаря тому, что крупные капли воды падали на босые ноги монаха, но не морозили его, а щекотали. Глаза медленно сужались, кончики губ вздымались к ушам, а затылок ощущал тощие, и до боли твердые кости затекших ног оранского мага.

Дримен, в отличие от брата, не спал, хотя со стороны могло казаться наоборот. Он наконец смог услышать голос руны, по которой водил кончиками пальцев в течение всего их пребывания на Южной Полосе, и старательно пытался сообразить, как же она все-таки выглядит. Это могло бы помочь ему как следует применить заклинание, скрытое под руной, но Линео Визетти, который оставил ему плоды своих трудов, не только не оставил инструкций по применению, а ещё и зашифровал письмо, сделав его нечитабельным даже для зрящего человека.

На самом-то деле маг несколько преувеличивал. Из пяти рисунков, на которых находилось порядка двухсот рун, где настоящих только две, четыре он разгадал, но пятая... Пятая не давалась даже сейчас, когда Дримену казалось что вот, он поймал нужную волну!..