Летопись Затмения: Чему быть, того не миновать

Тут в очередной раз громыхнуло так, словно боги в своих небесных владениях опрокинули стол, до краев заполненный яствами. Его величество солнце пробило заслон туч своими копьями света и те, испуская дух, начали истекать живительной влагой. Иначе говоря – пошел дождь. Рыцари поспешили покинуть разбойничий лагерь и возвратившись к дороге, оседлали лошадей. Пленников вели сзади, а потому пришлось ехать неспеша и под проливным дождем. От пелены последнего все вокруг посерело и лишь эйдосы сновали меж деревьев как блуждающие огоньки. Неизвестно почему, но дожди всегда приводили их в восторг и духи, если конечно это были духи, похоже самым настоящим образом радовались. Возможно, прослеживалось родство с их морскими собратьями и тяга к воде, кто знает? Готфрид прятал голову под капюшоном, пытаясь спастись от дождя. Леон даже и не думал избегать его и наблюдал за эйдосами. Медузы кружили хороводами меж деревьев, подобно стае птиц в мурмации, когда вся стая двигалась согласовано, слаженно меняя форму и направление движения.

– Блондинчик, а ты что, за порогом дома никогда не бывал? Так на них смотришь словно в первый раз видишь. – обратилась Чернобурка к Леону, не понимая его живого интереса.

Леон повернулся к девушке, не сразу выбравшись на твердый берег реальности из бурного потока мыслей, несшего его в одному ему известные дали.

– Мы попали под проливной дождь, идем медленным ходом и иных занятий пока не предвидится, а посему я позволил себе извлечь наибольшую выгоду из нашего положения.

– И какую же?

– Созерцание природы и тех чудес, коими она нас поражает. Мне кажется, что духи танцуют в дожде.

– Танцуют, – ты это серьезно?

Леон кивнул.

– Ясно, романтик, стало быть. Вы двое друзья или просто знакомые?

– Друзья не разлей вода. Вон видала, как льет на нас, а мы вместе! – подметил Готфрид, улыбнувшись.

– Чудеса природы! – вдруг подал голос плененный разбойник и сплюнул. – Тудыть-растудыть, куды вы нас волочите лучше скажи?

– В Луковки.

– Вона как! В деревню значится, а за каким таким хером, уважаемые? Чтобы нас мужичье на вилы подняло иль на суку вздернуло? Нехай время тратить, порешили бы нас на месте и все. От меча хоть не позорно откинуться, даже благородно что ли. – пробурчал второй разбойник, с перевязанной рукой.

– Ну чо мамзелька, допрыгалась, а гонору-то было! – рявкнул третий разбойник, тот, что зыркал взглядом побитой собаки.

– Баба есь баба! Повелись на треп, – мол лихая разбойница с юга, все дела, с ней работа пойдет в гору, ага, как же! В коровье гузно она пошла!

– Как коротка память мортов на победы и как крепка на поражения. С этой, как ты выразился, бабой, вы совершали такие крупные налеты, о которых и мечтать не смели. Без меня, ваш удел капусту с сельских грядок воровать. – заметила Чернобурка.

– Хех, что рыцарятки-котятки, как раж прошел так уже и мечами махать расхотелось? Зачем вверять наши жизни деревенщинам, коли вы и сами в праве судить нас?

– Во-первых, вы безоружные… – начал Леон, но его тут же перебил разбойник.

– Ну так за чем дело стало? Дай мне меч и решим все один на один, уж лучше так чем в петлю!

– Хватит гундеть! – буркнул Готфрид. – Леон, раз уж я влез, позволь закончить за тебя. Не исключаю, может вас и правда вздернут, а может обойдетесь кнутом и каторжными работами. Пусть решает староста деревни, нам-то что с вами делать? Убивать пленных не пристало рыцарям, а устраивать поединок самодурство, да и не по чести это. Вам больше бы роль свинопасов, да пастухов подошла, а никак не фехтовальщиков. Оборвать жизнь легко, сложнее сохранить ее. Я просто поражаюсь вашей недалекости, вам ведь дают шанс жить, а вы… ну дурачье.

– Да если бы, жить! За убийства, дорога нам в лучшем случае в петлю, а в худшем… – разбойник замолчал, напуганный мыслями о том, как обычно казнили разбойников с большой дороги, доставившим немало хлопот местным сотникам.

Глава II

МЕДВЕЖИЙ ХУТОР

Дальнейший путь обошелся без приключений, если не считать за приключения расплывшуюся в вязкую грязь дорогу и не прекращающийся ливень. Через два часа юные эквилары добрались до Луковок, одной из местных деревень, что расположилась в низине, близь хутора нынче почившего графа. В Луковках жил Зотик, близкий друг детства Леона и Готфрида. Обычный сельский паренек, пути с которым однажды разошлись в силу занятости юных пажей службой и обучением. Зотик был чуть старше своих друзей-рыцарей, на два года и уже нажил троих ребятишек – двух мальчиков и девочку. У въезда в деревню стояла погрязшая в грязи кибитка, запряженная ездовым завром, не отличающимся скоростью, но обладающим запредельной выносливостью. Хозяин кибитки, старик в соломенной шляпе сидел внутри и праздно пережидал ливень, распивая брагу. Он помахал бутылью, приветливо встречая путников и улыбаясь беззубым ртом. Дождь застал его прямо на подъездах к деревне, и старик не стал искушать судьбу, желая отсидеться в своем укрытии.

– Доброго вам дня, халы! – приветливо прокричал старик, когда юноши проезжали мимо и те ответили ему тем же.