Читаем Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Том V. 1845–1850 гг. полностью

• Письмо обер-прокурору Св. Синода графу Н. А. Протасову: «Некоторые любители церковного слова, настоятельными убеждениями истребовать мое согласие, издали значительное число из говоренных мною в разныя времена слов и речей, в трех томах. Глубоко сознаю себя обязанным высокомонаршей милости и снисхождению тем, что слабыя мои в сем роде усилия не совсем остались без действия и что мне даровано иногда и о высоких царских деяниях благочестивейшаго Государя Императора пред церковию беседовать и к священному лицу помазанника Божия возносить смиренный глас для выражения общих верноподданнических чувствований. Все сие влагает в меня дерзновение желать, чтобы, во свидетельство глубочайшего верноподданнического моего благоговения, экземпляр означенной книги принесен был к подножию престола и удостоен был взора Его Императорскаго Величества» (Мнения. Т. доп. С. 150).

• Письмо князю С. М. Голицыну: «Благодарю Ваше сиятельство, что изволите носить мои тяготы. И как Вы уже открыли путь моей смиренной книге[12] к Ея Величеству, то покорнейше прошу довершить начатое» (Письма. 1884. С. 48. № 52).

• Письмо князю С. М. Голицыну: «Пользуясь благосклонным посредством Вашего сиятельства, препровождаю при сем два экземпляра моих слов, для поднесения Государыне Императрице и Великой Княгине Марии Николаевне, предварительно соизволившим на принятие оных, каковым Высочайшим снисхождением утешительно для меня награждается мой слабый труд[13]» (Письма. 1884. С. 49. № 53).

20 апреля. Служение литургии в церкви св. вмч. Екатерины в одном из благотворительных заведений императрицы в день тезоименитства императрицы Александры Федоровны и великой княжны Александры Александровны (МВ. 1845. № 49. С. 312).

• Письмо почетному гражданину С. Л. Лепешкину: «Милостивый государь Семен Логгинович! Получил от Вас прошение о построении при десяти наименованных в оном церквах[14] богаделен, на построение и содержание которых назначает сумму денег почетный гражданин и кавалер Василий Максимович Блохин[15], а Вы приемлете на себя труд исполнить сие предприятие <…> Прошу сообщить Василию Максимовичу, что я, с утешением взирая на его христианский человеколюбивый подвиг и предварительно благодаря его за бедных, которых по званию моему прилично мне быть предстателем, молю Бога, да воздаст ему своим святым благословением, благодатию и упованием спасения в настоящем веке и в будущем да уготовит ему обитель света и блаженства. Благодарю и Вас за христианскую готовность понести труд ради человеколюбия и, призывая Вам благословение Божие, с искренним к Вам уважением и любовию пребываю» (ЧОЛДПр. 1873. Кн. 5. С. 107–108. – Материалы).

21 апреля. Письмо архиепископу Иннокентию (Борисову): «С учредителями новой у Вас обители послал я Вам мои книги, желая тем исполнить долг взаимности и изъявить, что чувствую себя одолженным, назидательно пользуясь Вашими» (ХЧ. 1884. Ч. 4. № 1. С. 210. № 13).

 Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Целование не только моею рукою или устами, но наипаче сердцем, Вам и братии от старейшего до новоначального: Христос воскресе! <…> О игумене Петре не знаю что сказать. Кто это? Если тот, который был игуменом Коневским, он человек с духовным рассуждением. Но настоятельствовать недолго суждено ему было. Потом жил он в Сергиевой пустыни у архимандрита Игнатия[16], который любит и ищет людей с духовным рассуждением; однако недолго там остался, и, кажется, оба не жалели, что разлучились. И как будет жить игумен в ските? Можно ли быть ему начальствующим, нельзя угадать; а игумен не начальствующий при начальствующем иеромонахе не уменьшил бы единства в обществе» (Письма преподобному Антонию. Ч. 1. С. 360. № 477).

• Письмо архимандриту Евсевию (Орлинскому): «Примите от меня целование радости, любви и благодарности, в соответствие Вашему слову сорадования о благодати, дарованной нам воскресением Христовым. Целуйте такожде от меня и сотрудников Ваших. <…> Благодарю за щедрый дар – сказания о подвижничестве. Прочитал всю книжку, и, простите меня, не без недоумения и заботы при чтении некоторых мест. Скажу о сем при свидании. Желаю, чтобы книга невдолге достигла второго издания и чтобы тогда рассуждено было, как сделать оное более полезным» (ЧОЛДПр. 1882. Кн. 11. С. 288. – Материалы).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агни-Йога. Высокий Путь, часть 1
Агни-Йога. Высокий Путь, часть 1

До недавнего времени Учение Агни-Йоги было доступно российскому читателю в виде 12 книг, вышедших в 15 выпусках в течение 20-30-х годов прошлого столетия. По ряду объективных причин Е.И.Рерих при составлении этих книг не могла включить в их состав все материалы из своих регулярных бесед с Учителем. В результате эти подробнейшие записи были сохранены лишь в рукописном виде.Двухтомник «Высокий путь» — подробнейшее собрание указаний и наставлений Учителя, обращенных к Е.И. и Н.К.Рерихам, как ближайшим ученикам, проходившим практический опыт Агни-Йоги. Перед читателем открываются поразительные страницы многолетнего духовного подвига этих великих людей. В живых диалогах раскрываются ценнейшие подробности Огненного Опыта Матери Агни-Йоги.Этот уникальный материал является бесценным дополнением ко всем книгам Агни-Йоги.

Елена Ивановна Рерих

Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука