Летописание от Андрея (СИ)

В 1918 году наш полк после прибытия из Петрограда стал в Михайловской слободе [6]. Я поехал в полк и взял своего коня, с которым был все восемь годов [7] к себе в хутор. В том же году меня выбрали в хуторе Черемуховском хуторским комиссаром - как я добровольно из армии ушел и, значит, был за советы. Тогда советскую власть многие ненавидели. Меня в 1918 и 1919 году два раза водили на расстрел, а один раз хотели повесить. Но товарищи, которые тоже были за советы, выручали. По новому закону [8] земли все отходят простым казакам. Но многие старые казаки из зажиточных, которым было жалко своих участков, добром не уступают. Для примеру, было у нас постановление хуторского собрания изъять участок за балкой Песковатой у Барышникова Евсея и Филимонова Дмитрия и разделить на весь хутор под бахчи по душам [9], но они добром не хотели. А сын Евсея Барышникова Ефим был председатель станичного исполкома. И старики знали, что он их поддержит. Чтобы выполнить постановление хуторского собрания, я собрал еще одно и задал этот вопрос. Там были выборные, но много тоже из зажиточных. А еще приехал сам Ефим Барышников. Говорит: "Посмотрите на товарища Быстрова. Уже начал земли отбирать, устанавливать на хуторе свои порядки". Я достал из кармана брошюру Ленина, говорю: "Вас товарищ председатель неправильно информирует. Я не свои порядки устанавливаю, а действую по декрету тов. Ленина". Начал брошюру им читать. Но читать мне не позволили. Поднялся шум. Кто - за меня, другие - на меня с кулаками, грозят. Прошу председателя Ефима Барышникова привести собрание к порядку. Вижу, он этого шуму желал. Ждал, что меня старики стащат с трибуны и бока намнут. Не случилось. Мимо шел отряд красноармейцев и услышали шум. Командир заглянул в дверь. Я его рукой позвал и рассказал, в чем дело. Он тогда сразу сказал, что это контрреволюция. Да так громко, что старики присели на место и перестали шуметь. Участок тогда у Барышникова Евсея и Филимонова Дмитрия мы забрали.

В 1919 году по указанию тов. Сталина, который тогда был в Царицыне [10], (был) создан на три станицы продотряд ? 9. От этого отряда я был назначен командиром на хуторах Черемуховском, Мироничевском, Глинищах и Нижней Раковке. Надо было взять на учет весь хлеб на хуторах, потому в городах уже давно был голод, а некоторые казаки, кто зажиточные, спекулировали. Когда ставили на учет, в каждом хуторе брали уполномоченных, чтобы следили по совести. Я брал всегда трех стариков с хутора и весь хлеб ставили (на учет). После оставляли по 1 пуду на каждого едока на месяц, для птицы и скотины - отходы, на посев по 10 пудов на десятину. Остальной вывозили на Раковку для Красной Армии, рабочих и граждан в городах. Делал всё по закону и по совести. Пустили разговор, что Быстров хлеб забирает без денег и без счету. И его нужно убить или пожечь. Пришлось опять взять винтовку с патронами и с собой носить.

Пришло распоряжение из станичного исполкома взять у кого имелось просо 100 пудов под расписку на семена для хутора Широкого. Взяли у Керина Ефима, который хлеб отказался сдавать без денег. Стал ему врагом, отомстил мне в двадцать девятом году.

На хуторах тогда не было соли, керосину, мануфактуры, обуви. Появились мешочники, больше всего из города Царицына. Несут всё, что надо в хуторе. Но меняют на хлеб, а хлеб весь стоит на учете. Казаки стали, у кого лишки были, хлеб хоронить. Чем так отдавать под расписку, лучше обменять. Мешочники тоже трудно разобраться, кто нуждающиеся из трудовых горожан, а кто просто спекулянты. Все разные справки показывают. Пришлось ставить для проверки дозорный отряд.

В 1920 году наступил сильный неурожай хлеба и был большой голод. Для голодающих детей у американской компании АРА купили маис. Надо решать, кому давать. Снова подняли шум. Появились банды Вакулина, Попова и других. Обстановка стала тяжелая, посоветоваться не с кем. На хуторе таких, как я сознательных, было всего 3 человека. Тут Красная Армия как раз стала отходить от Дона на север. Тогда поскакал в станицу Арчединскую посоветоваться, как быть. Там начальников никого нет, а сам председатель Барышников Ефим убежал к Вакулину. Вернулся домой, как раз Красная Армия отходит мимо нашего хутора Черемухового.