Летописец с кинокамерой

 Родченко сделал «Лейкой» несколько великолепных фотографий к моему очерку: это были новые дома, снятые в неожиданных и смелых ракурсах, с такой тонкой проработкой углов и объемов, тени и света, какая дана только мастеру.

И вот, припомнив встречу с Родченко и свою оплошность, я несколько призадумалась перед звонком новому моему спутнику для поездки на съемки, Роману Кармену.

Веселый, быстрый голос, ответивший по телефону, был так дружелюбен, что стеснительность моя сразу исчезла: через несколько минут мы разговаривали, как давние знакомые. И вдруг я снова запнулась: как же все-таки мы с ним узнаем друг друга?

- Проблемы нет, - сказал веселый голос - Я найду вас на остановке сам. На эту тему можете даже не думать.

Еще с площадки трамвая я увидела, что на остановке, как и в прошлый раз, толпится парод. Но не успела я сойти со ступенек вагона, как меня кто-то окликнул по имени.

Навстречу быстро шел легкий в движениях, мальчишески худой человек; у него было молодое красивое лицо и волосы, тронутые сединой, - от этой седины лицо казалось еще более молодым.

- Здорово! - сказал незнакомец, приятельски мне улыбаясь, - Сейчас вы услышите аплодисменты: это будет аплодировать вся улица от восторга, что я вас сразу узнал. Без всяких опознавательных примет.

Это был Рима Кармен.

Мы отправились на съемку спортивного бассейна, построенного неподалеку от большого московского завода. Открытие еще не состоялось, и тишина, царившая в высоком пустынном здании бассейна, была так прозрачна, что наши шаги звонко повторяло эхо. Голубая вода слепяще блестела, по светлым, облицованным плиткой стенам скользили солнечные «зайчики». Кармен обошел вокруг бассейна, потом легко, как белка, взобрался на вышку для прыжков... Он продолжал шутить, но глаза его впивались в каждую деталь, ничего не пропуская.

Необычайная легкость в работе

Я смотрела снизу, как он стоит на вышке и снимает: тонкая, мальчишеская его фигура четко прорисовывалась в голубоватом воздухе, а сзади на брюках была явственно видна большая, аккуратно пришитая заплата. Этой заплаты он не только не стеснялся, но, наоборот, носил ее с достоинством и элегантностью.

Да и чего, собственно, было стесняться? Латаные штаны и платья ничуть не омрачали нашей молодости.

По дороге на съемку Кармен рассказал мне, что живет вдвоем с матерью и ему приходится «здорово крутиться», чтобы заработать на хлеб насущный. Я его прекрасно понимала, потому что знала это по себе. И вместе с тем с первых же дней нашего знакомства я заметила у Кармена одну черту, которую потом не без зависти наблюдала много раз: необычайную легкость в работе. Неутомимый труженик, одержимо преданный своей профессии, он работал с такой незаметностью усилий, будто все давалось ему само собой, без всякого напряжения.

 Кармен обладал счастливой уверенностью в доступности любой задачи, если по-настоящему решил за нее взяться. В первую же нашу встречу он рассказал мне смешную историю о том, как он начал кататься на велосипеде.

Велосипеда у него не было, а ему ужасно хотелось научиться ездить. Хотелось взобраться на седло и покатить по аллеям Петровского парка, где тогда были специальные дорожки для велосипедистов, мчаться навстречу ветру, с азартом крутить педали, наслаждаться своей невесомостью, упоительной скоростью движения... Ему по ночам снилось, что он едет на велосипеде.

Приятель, у которого был велосипед, взялся его учить. Выйдя во двор, приятель стал подробно объяснять, как нужно садиться на велосипед, как держать руль, как трогаться с места, не боясь упасть... Переминаясь от нетерпения, Кармен, не слушая, взял из его рук руль, вскочил на седло и поехал. Сделав несколько кругов по двору, он вылетел в переулок и помчался с такой быстротой, будто ездил уже множество раз.

- Он решил, что я ему наврал, будто не умею ездить, - рассказывал мне Кармен, заливаясь смехом. - Но, честное слово, я сел на велосипед впервые! Просто я давно об этом думал и очень хотел покататься. Вот и все...

Легкость в обучении

Мы часто ходили в Дом печати, как тогда назывался Дом журналиста, туда стремилась попасть молодежь. В Доме печати выступал Маяковский, устраивались диспуты, открывались выставки, каких нельзя было увидеть в другом месте; там можно было встретить знаменитостей, имена которых казались нам легендарными. Иногда, в дни получения гонорара, можно было даже рискнуть пообедать в тамошнем ресторанчике.

  Как-то, придя в Дом печати, я увидела на доске объявление о соревновании снайперов. Рядом висел список победителей: первое место занял Кармен.