Летописи Нэпэла (СИ)

Поляну всё равно надо было пересечь, и Чэрт решил по пути зайти в домик, стоявший на опушке, — вдруг смотритель полевого аэродрома, — или даже если это посторонний человек, — быть может видел что-то необычное за последние дни, — например чудовище в чёрном плаще, с кожей из плотно состыкованных ядер иридия.

Глава Военведа подошёл к крыльцу, — возле него выстроился ряд быстроходных косилок, бочки с замедлителями роста травы, — постучал в дверь. Не прошло и минуты, как выглянул старый уже человек, и воззрился через монокль на серебряную бляху со знаком Военного Ведомства, вшитую в кожаную обложку, впустил внутрь гостя.

Чэрт оказался в просторной комнате, вдоль стен стояли шкафы, а посредине длинный стол, — как раз такой длины, чтобы уложить на него человека, внезапно подумалось Чэрту. Но на деревянной столешнице, — поцарапанной с одного края, — лежали горки драгоценных камней, разделённых по величине и цвету, а среди них скипетры и чаши, так богато отделанные камнями, что сложно было сказать, на какой основе они держатся.

Смотритель вынул монокль из глаза, положил на бархатную подставку в одном из ящичков стола, — на ней штурмовик заметил ещё с десяток линз в платиновой оправе, — предложил гостю стул. Потом стал сметать камни в ящики стола, освобождая поверхность для чего-то.

— Так давно не было гостей, — заметил смотритель. — Хотел было уже в город наведаться, чтобы людей… — он усмехнулся, — повидать.

— Значит, в последнее время здесь никто не проходил? — спросил Чэрт.

— Нет, вы первый, — простовато ответил смотритель. Зашёл за спину гостю, и достал из-под одежды дубинку — свинцовый цилиндр. Даже без украшений.

Глава Военведа мотнул головой, уклоняясь от опускающегося металлического бруса, — тот чуть не оторвал ухо, — перехватил руку напавшего, когда дубина была уже у самой ключицы, вывернул запястье, перебросив человека через себя. Прямо на стол, который был приготовлен вовсе не для хозяина, для гостя. Выкручивая руку, и всё так же сидя на стуле, Чэрт проговорил:

— Так вот где скрылся знаменитый Инкрустатор, которого наши спецслужбы искали много лет!

— Да, я ушёл в подполье, — прохрипел смотритель. — Но это лучше, чем стать подопытным кроликом!

— У меня есть для тебя работа, — не спеша проговорил Чэрт.

— Да? — пискнул Инкрустатор, делая жалобное лицо. — Тогда отпусти запястье!

Глава Военведа отбросил от себя смотрителя, тот проехался спиной по столешнице, свалился на пол. Когда же поднялся и потирая больную руку сел за стол, Чэрт сказал:

— Скоро здесь будет проходить агент разведки.

— Люблю делать из их черепов кубки!..

— Никаких кубков. Никаких скипетров из лучевых костей. Просто сделай ей вот что…

Бэк Гроу перехватила руку с шприцем, и загнула пальцами иглу.

— Без наркоза, — сказала твёрдо.

— Но ведь будет больно, — заметил Инкрустатор, с опаской посматривая на агента.

— Что эта боль… — скривилась в презрительной усмешке Гроу. И она была права, годы работы в Военной Разведке научили её, что единственно настоящую боль можно причинить лишь словами. А не скальпелем. — Действуй.

Чэрт провёл пальцем по животу Бэк Гроу, и подобрал капельку крови, стекающую с пупка, в котором теперь гнездился искристый сапфир. Ещё одна капля соскользнула по животу, на бедро, а потом растворилась в пурпуре шёлковой простыни. Быть может, сделала его только насыщенней.

Бэки положила Чэрту на голову левую руку, — в первую, ближайшую к ладони, фалангу безымянного пальца был вставлен бриллиант, — взъерошила волосы милого.

— Это лучший подарок из всех, что мне делали когда-нибудь! — с чувством сказала она.

— А что ты сделала с Инкрустатором? — поинтересовался Чэрт, опуская пальцы всё ниже и ниже.

— Он так не хотел… ах-х-х… — Бэк выгнулась всем телом, раскрываясь навстречу Чэрту, потом совладала с собой и закончила: — не хотел участвовать в экспериментах наших учёных… А лётное поле не было размечено… Я сделала красную разметку… Газонокосилкой… Ах-х-х…

Глава 7

Тянулись голые земли в молчании,

Болота-нарывы и тут и там

Сочились не гноем — злым отчаяньем,

Я шел, спотыкаясь, по черным камням,

Без снов, без надежд, без стремлений, без чаяний. Роберт Браунинг «Чайлд Рональд к Тёмной Башне пришёл».

— Я не смогу забыть тебя, я никогда не смогу полюбить другую… Я буду любить тебя вечно!.. — простонал Император. Он не мог видеть чужое счастье, — свадебные церемонии, девушек в белых платьях, — не мог, потому что знал, что никогда у него такого не будет. Начать книгу жизни с чистого листа — единственный способ жить для него. А чтобы воспоминания не мешали…