Летописцы Победы

Были в тот день беседы и еще с несколькими гитлеровцами, плененными в том же бою. Помнится, Горбатов потом выступил в своей газете со страстной публицистической статьей, в которой на конкретных примерах, называя имена тех офицеров и солдат противника, с которыми мы беседовали, раскрывал идеологию врага. В той статье, опять-таки с приведением реальных эпизодов, говорилось и о том, что гитлеровцев можно и нужно бить, умело используя для того всю силу своего оружия, свое воинское мастерство.

И еще не раз нам, краснозвездовцам, работавшим в ту пору на Южном фронте, доводилось встречаться с Борисом Горбатовым. То во время журналистских бесед с командующим фронтом И. В. Тюленевым, то в совместной поездке в части, сражавшиеся на Буге и под Николаевом, то в легендарной Каховке. Там, кстати сказать, на берегу Днепра, Борис Леонтьевич читал нам только что завершенное первое «Письмо к товарищу». Оно открыло целую серию ярких обращений к советским воинам, проникнутых глубокой партийной уверенностью в правоте дела нашего народа.

А потом Борис Горбатов перешел работать в «Правду». В последний раз во фронтовой обстановке мы виделись с ним на объятых огнем улицах Берлина, у стен рейхстага, штурмуемого частями стрелкового корпуса генерала С.Н. Переверткина. Из берлинского пригорода Карлсхорста Борис Горбатов вместе с правдистом Мартыном Мержановым и написал свою последнюю военную корреспонденцию. Она заканчивалась просто и вдохновенно: «Сегодня человечество может свободно вздохнуть. Пушки больше не стреляют!» Это было напечатано в «Правде» 9 мая 1945 года, в радостный День Победы…

У нас — голубые петлицы

Суровой военной зимой сорок первого — сорок второго года оперативная группа «Красной звезды» обосновалась на пятом этаже старого, массивного здания «Правды». В дни сражения на полях Подмосковья, где занялась заря всех будущих успехов Советской Армии, нашу газету выпускало всего несколько человек; их можно было пересчитать по пальцам. Каждый в ту пору работал, что называется, за троих. Иные ранним утром выезжали на боевые рубежи за свежими материалами и к исходу дня возвращались; быстренько «отписывались», вычитывали сверстанные полосы и после коротенького и тревожного отдыха — снова в путь.

Среди тех немногих, кто тогда писал оперативные корреспонденции и готовил к печати обильную редакционную почту, был и плечистый, смуглолицый, темноволосый старший политрук, носивший такие же, как и на моей гимнастерке, голубые авиационные петлицы, — Савва Дангулов, широко известный в наши дни автор интереснейших романов о советских дипломатах. Мы познакомились с ним еще осенью, когда я на несколько дней прилетал в столицу с фронта. Наш неутомимый редактор Д. И. Ортенберг, сведя нас, сказал:

— Нужно, чтобы вы вместе всерьез занялись авиационной тематикой в газете…

Дангулов до войны несколько лет работал в многотиражной газете Научно-испытательного института Военно-Воздушных Сил, близко знал многих знаменитых летчиков, в том числе Валерия Чкалова и Михаила Громова, экипажи которых совершили беспримерные арктические перелеты. Он корреспондировал о них в «Красную звезду», много раз встречался с видными авиаконструкторами, создававшими новую технику. Поэтому на первых порах решили так: мой напарник, используя в интересах дела прежние связи, возьмется за рассказы о тех авиаторах — и, разумеется, привлечет их в качестве авторов, — которые ушли в действующую армию. Ведь тот же М. Громов, скажем, стал командовать авиацией Калининского фронта, А. Юмашев и Г. Байдуков — теперь командиры боевых авиасоединений, известный летчик-испытатель П. Стефановский командует одним из истребительных полков, прикрывавших столицу от налетов вражеских бомбардировщиков. Несомненно, что читателям газеты было бы интересно узнать об их боевых делах. Да и выступления в «Красной звезде» таких видных летчиков были бы весьма полезными.

Стараниями Дангулова они появились на страницах газеты, как и его собственные, сочно, со знанием дела написанные очерки о летчиках, в том числе и о Викторе Талалихине, которого сразу после совершенного летчиком в московском небе ночного тарана Дангулов прямо с аэродрома привез в редакцию. Запомнились очерки и о «горных орлах» — Ибрагиме Дзусове и Кубати Карданове — защитниках близкого дангуловской душе седого Кавказа.