Летос

Он достал из внутреннего кармана камзола чехол, извлек из него тяжелую оправу, в которую было заключено крупное, хорошо отполированное стекло, поднес его к глазу, придирчиво изучая товар.

— Ты был прав, Хенрин, — сказал господин Гор, когда Тэо уже подумал, что тот заснул над своим стеклом. — Старая работа. Год не определю. Возможно, первое десятилетие после Катаклизма. Каноническое изображение Арилы, обманувшей Скованного и наказанной им за это. Вы ведь знаете легенду?

— С детства не люблю сказки об асторэ, — улыбнулся Хенрин. — Предпочитаю деньги.

— Конечно. — Антиквар хотел протянуть кошелек фокуснику, но явно вспомнил, что у некоторых людей этой профессии слишком ловкие руки, и сам стал извлекать из него золотые монеты и укладывать в столбик перед друзьями. — Две марки вы уже получили как задаток. Вот еще восемь. Все верно?

Он дождался кивка Тэо и вновь стал ощупывать покупку, словно желал обнаружить скрытую пружину. Делал он это поспешно и немного суетливо. Хенрин забрал себе четыре монеты, ребром ладони подвинул оставшиеся товарищу, и тот убрал заработок в маленький, незаметный кармашек на поясе.

— Жаль, что статуэтка не целая. Я дал бы большую цену, если бы вы нашли голову, — пробормотал антиквар.

Тэо внезапно стало противно смотреть, как потные пальцы лапают девушку, не пропуская ни одной ложбинки и выпуклости, и он кивнул партнеру, показывая, что пора уходить.

— Где вы ее откопали?

— Далеко, — немного хмурясь, ответил акробат.

— Не думал, что это такая тайна. — Покупатель вытер рукавом потный лоб.

Хенрин встал, и в этот момент дверь распахнулась от резкого толчка, с грохотом врезалась в стену, и в кабинет ворвались люди. Первый вошедший сразу бросился к Тэо, но тот опередил его — сильным ударом в лицо свалил на пол.

Однако больше сделать ничего не успел. Острие четырехгранного короткого клинка впилось ему в кадык, и циркач застыл, понимая, чем грозит сопротивление.

— Проткну как лягушку! — хрипло предупредил его тип, правая щека и лоб которого оказались изуродованы шрамами, которые остаются у людей после огненного поветрия.

— Спокойно. — Тэо поднял руки вверх, показывая, что не собирается совершать глупости. — Не стоит спешить…

Тот, кому он дал в лицо, лысый ириастец, судя по его чуть раскосым глазам, встал и нанес короткий, но болезненный удар в живот акробату.

— Тварь!

— Хватит! — раздался резкий окрик, и больше ударов не последовало.

Тэо умел справляться с болью, в труппах всегда удивлялись, почему он почти не чувствует ее после изнурительной тренировки, неудачного падения, драки или ожога. Остается на ногах, смеется и шутит. Вот и сейчас он выпрямился, ощущая, как слабо ноет в животе и отступает тошнота.

Здоровый детина в плаще могучей лапой прижал тщедушного Хенрина к столу так, что у того покраснело лицо. Еще двое в камзолах, при узких мечах и в шляпах с перьями, стояли у дверей. Тот, кто остановил избиение — рыхлый, невысокий, с рыжеватыми волосами и тяжелой нижней челюстью, благоухал духами и держал в руках кружевной батистовый платок.

Он был ровесником Тэо, но выглядел лет на пятнадцать старше. С высокими залысинами, тяжелыми складками в углах рта и животом, который не мог скрыть даже просторный камзол из дорогой дарийской ткани. В свете фонарей и свечей она искрилась, стоило ему лишь пошевелиться.

— Господин Гор, надеюсь, я не опоздал?

— Вы как нельзя вовремя, милорд.

Благородный поднял вверх два сложенных пальца, и один из мужиков у дверей бросил на стол тяжелый кошелек, гулко звякнувший при приземлении.

— Это компенсирует ваше время и лояльность моей семье.

Антиквар суетливо и не слишком умело поклонился, забрал деньги, с сожалением посмотрел на вожделенную статуэтку и, ничего не говоря, вышел. За ним сразу закрыли дверь, и один из слуг предупредительно подвинул стул для милорда.

Тот сел, несколько секунд разглядывал товарищей, затем предложил:

— Присаживайтесь.

Громила тут же отпустил Хенрина, и тот закашлял. Лысый острием оружия показал Тэо на свободную табуретку.

«Вот тебе и приличная таверна», — подумал тот. Против шестерых с оружием сделать он все равно ничего не мог.

— Знаете, кто я? — негромко спросил благородный.

— Нет, господин, — ответил Хенрин и охнул, получив от здоровяка неожиданную затрещину.

— Милорд! — поправил тот фокусника.

— Я Иан Эрбет, сын Язева Эрбета… — Поняв, что это имя циркачам ни о чем не говорит, лишь хмыкнул. — Всегда тяжело общаться с приезжими, не так ли, Клаус?

— Да, милорд, — поддержал господина черноволосый, похожий на волка мужчина в широкополой высокой тарашийской шляпе.

— Вы приходите в Тавер, но совершенно не соблюдаете приличий. Знали бы вы, как я устал от этого, — с печалью произнес Иан Эрбет.

— Если мы что-то нарушили, то лишь по незнанию, милорд, — вежливо ответил Тэо. — Мы ни в коей мере не желали оскорбить вас или вашего достойного отца.

Человек прищурился:

— Неплохая речь для бродячего артиста. Но, к моему сожалению, незнание законов города не освобождает от ответственности. И наказания. Я с самого детства не люблю, когда у меня воруют.