Летучие бурлаки (сборник)

Даже писатели не самого первого ряда без проблем остаются нашими современниками. Любой нормальный человек возьмёт Гаршина, Замятина или Шмелёва в руки, и всё поймёт, и заплачет, если не очерствел. Но кто будет смотреть кино столетней давности? Через сто лет Гаршин останется Гаршиным, а от нынешнего кино не останется ничего. Жаль, но это так.

Ясна разница, нет? Писатель создаёт смысл и упорядочивает язык; в конечном итоге русские — это народ, который придумали автор «Слова о полку Игореве», Державин, Гоголь и Тургенев с Лесковым. А сценарист по большей части развлекает человека с ленивым сознанием. А если сценарист — бывший писатель, то он ещё и замыливает свой дар, разбазаривая на ерунду то, что могло стать настоящим текстом. Идёт игра на понижение. Читатель — всегда умней зрителя. Потому что читатель тоже работает, а зритель только наблюдает.

Недавно в Европе проводили большой опрос, интересуясь у иностранцев, что для них Россия. Половина опрошенных вообще не помнит, что это такое. Зато больше четверти сказали, что Россия — это Пушкин, Достоевский и Толстой. И лишь на третьем месте был ответ, что Россия — это нефть, газ, матрёшка и мафия.

Наша словесность — в мировом восприятии — это всё, что мы есть. В конечном итоге любой народ живёт собственной мифологией и собственной поэзией, а если этого нет — то и народа нет. Народ сходит на нет, и от него остаётся миф, сказка, поэтическая строчка.

Воинствующего хама не остаётся вовсе. Но он об этом, конечно, ничего не узнает.

…хотя, знаете, сочинители, поэты и художники в России останутся всё равно. Они и на голодном пайке не угомонятся.

Можно даже суровый налог ввести на их работу — так они будут петь себе в убыток.

Если они не молчали, когда в них стреляли, — неужели ж они замолчат, если их перестанут кормить.

Лети, эпоха, на сверхзвуковых скоростях. Сочинитель на своей лошадке неизбежно нагонит тебя.

Человек и К

«Я ненавижу, когда закомплексованный человек реализует свои комплексы за счёт других людей, — сказал один мой прогрессивный знакомый. — Когда люди, измученные комплексами, претендуют на чужую землю, на воссоздание империи, стремятся унизить другие народы — во имя никому не понятных целей».

Всё так, всё так. Сложно спорить.

Маленькому человеку страшно быть меньше себя. Ему хочется быть в банде.

Бандой могут быть пять подростков во дворе (у самого старшего наколка, приводы, мать уже не ругается на него — иначе он посылает её к другой матери).

В банде маленьким кажется, что они почти взрослые.

Бандой может быть футбольный клуб и всё клубное фанатьё (они объездили всю страну, их нога вступала на твердь иных континентов, в них клокочет природа, в них вечно эрегированная сила).

Бандой может быть страна, империя, а может быть и, не поверите, община единоверцев.

Может, с тобой что-то не так, когда милосердный Бог хранит только тебя и подобных тебе? Когда только ты осознал Его благость, и Его защита направлена исключительно на тебя, а все остальные лежат во зле и червиво копошатся там, не узнав истины и света?

С такой платформы, как вера, так удобно смотреть на суетный и глупый мир, где любой жест, любая слава, любая удача, — не стоят и ломаного гроша.

Собственно, не стоят ничего, — и лишь ты незаметно как забрался Господу Богу на хребет, и, понукая его пятками, покрикиваешь на атеистов, язычников, маловеров: «…эй, тараканы! Смотрите, какой ценой куплен я! Смотрите, на ком я еду!»

Господь круче «Лексуса», йоу. Ты-то уже без пяти минут в раю, ты заслужил — а они, увы, нет. Их, конечно, жалко, но ты же их предупреждал о жизни вне Бога, чего они хотят теперь?

Глупо доказывать, что нет людей, лишённых комплексов, среди настроенных самоуверенно, агрессивно, злобно.

О, каких там комплексов только не встретишь.

Политики маленького роста желают больших женщин. Убитые бытом желают белого коня и въехать на нём в королевский дворец. Холопы мечтают о дворне. Дворня — о челяди. Любой человек способен измерять мир только сообразно своему уровню интеллекта.

Дурак видит оскорбление в любом персонаже, использующем сложные инструменты в постижении мира.

Дурак может быть просто дурак, это ещё полбеды. Но он может быть революционером. Может быть военным. Может быть политиком. Может быть писателем. Может быть глубоко верующим человеком, а то и проповедником.

К счастью, чаще всего он просто тупая гопота, но случаются исключения.

Случаются и дорого нам обходятся.

Назвать «дурой» свою страну может только подонок.

Но кто станет скрывать: Россия действительно сегодня ощущает себя обиженной, всеми плюнутой, холопьей, нелепой, плохо накрашенной, сутулой, разутой, сопливой. У неё комплекс. Сто сорок миллионов комплексов, согласно количеству населения.

Стране хочется взять палку и ударить кого-нибудь по спине: «А? Каково? Как я тебе? Узнал силу моего оружия?»

Сложно понимать это — и любить её, и разделять чувства крикливых толп, страну населяющих.

Тут есть только одно «но».