Летучие мыши появляются ночью

Брал деньги от клиентов, чтобы поставить их на обслуживание без очереди. Вообще был алчным, единодушно утверждают они. Его все-таки терпели, потому что опытных работников мало, и на его безобразия закрывали глаза. Наконец их терпение лопнуло. В прошлом году Манасиев пьяный поссорился с одним слесарем. И ударил того ломом по голове».

Ангел посмотрел на шефа и многозначительно добавил:

— Подло ударил, сзади. Слесарь как подкошенный упал на землю, потерял сознание.

Его отвезли в больницу. Оказалось сотрясение мозга, мускулы лица временно были парализованы. Манасиева арестовали и судили. И все-таки тюрьмы он избежал — приговорили условно к шести месяцам заключения и к штрафу в пятьсот левов за телесное повреждение.

— Заплатил?

— Ну да, так и заплатил… Говорят, исчез. Я решил не говорить, где он работает сейчас, хотел спросить сначала у вас…

— Хорошо сделал, — заметил Димов. — Пока что он нам нужен.

Пора было ехать в Перник на похороны. У шофера был выходной, и Димов сам сел за руль. В Пернике он прежде всего заехал в управление государственной безопасности, но там ему не смогли дать никаких сведений о гранате в молодежном лагере, потому что расследование проводилось софийской группой. Доктор Станков находился в окружном управлении и, как всегда, приветливо встретил Димова.

— Я видел двоюродного брата Кушева, — сказал он. — Он производит приятное впечатление. Он сейчас не Кушев, а Стефанов — как видно, стыдится старой фамилии, хочет ее забыть.

— Он будет на похоронах?

— Да, конечно, хотя и без жены. Знаешь, похоронной процессии не будет, надо идти прямо в церковь.

— В церковь?

— Да, это желание Замфирской.

— Ты сказал Стефанову насчет наследства?

— Зачем? Я не вмешиваюсь в чужие дела.

Димов сел в «газик» и направился к кладбищу. И хотя он приехал минут на десять раньше назначенного срока, отпевание, как ни странно, началось. Он вошел в пустую церковь и в первое мгновение почувствовал себя неудобно. Возле гроба стояли только трое — Замфирская, хорошо одетый мужчина средних лет, наверное родственник-адвокат, и преклонного возраста человек в грубой городской одежде, вытиравший покрасневшие глазки большим пестрым платком. Не смущаясь столь малочисленной публикой, два священника в упоении выводили «со святыми упокой».

Никто не поднял глаз, чтобы взглянуть на Димова, и, воспользовавшись этим, он поспешил ретироваться, избавиться от тяжелого, хоть и приятного запаха ладана.

«Упокой…» — долетел до него мягкий тенор священника, сливающийся с нежным звоном кадила. Возле церкви к Димову подошел один из его людей.

— Кто этот третий, пожилой? — спросил Димов.

— Бай Спиридон, председатель производственной кооперации. Он давал Кугшеву работу, но чтобы они дружили, об этом я не знал.

— Имеешь представление, что за человек?

— Ангел из ангелов! — засмеялся сотрудник. — Он ничего не понимает ни в пластмассе, ни в производстве, но кооператоры его уважают и о другом председателе слышать не хотят. Говорят — справедливый!.. Справедливый-то справедливый, но какой-нибудь другой посмекалистей увеличил бы доход кооперации.

Димов задумался.

— Я не пойду к могиле, — сказал он. — Но ты иди. Когда все кончится, передай адвокату, что я хочу говорить с ним. Очень осторожно, разумеется, чтобы его не испугать. Я буду ждать вас вон на той скамейке. — Он указал на старую скамью едва видимую за пожелтевшими листьями японской акации.

Димов сел на скамейку и достал газету. Но ему не читалось; вот уже несколько дней он не мог заставить себя прочесть хотя бы две строки. Спустя немного могильщики вынесли гроб и довольно грубо запихнули его на катафалк. Привычные лошади двинулись потихоньку, колеса заскрипели, кадило мягко прозвенело в тенистой аллее. «Место спокойное!» — с унынием подумал Димов. Вот единственное преимущество мертвых. Стало совсем тихо, солнце склонилось к западу, тени протянули свои руки к могилам.

— Товарищ Димов! — позвал его кто-то.

Димов сильно вздрогнул от неожиданности — так он был погружен в свои мысли.

Неужели действительно прошло столько времени? Перед ним стоял родственник Кушева, более опечаленный, чем в церкви.

— Я хочу поговорить с вами, товарищ Стефанов.

Мужчина недовольно посмотрел на него.

— Вы полагаете, что здесь самое подходящее место? — спросил он.

— Да, вы правы… Тогда спустимся в город.

Они прошли к «газику» и на нем быстро выбрались на дорогу. Сначала они обогнали бай Спиридона, продолжавшего вытирать глаза. Значительно опередив его, шла учительница, прямая и подтянутая, твердым шагом человека, которого не так-то легко сломить. Из какой-то боковой улицы выехали два самосвала, испачканные известью, подняли тучи желтоватой пыли.

— Вы знаете эту женщину? — спросил Димов.

— Нет, впервые вижу, — ответил адвокат. И, немного подумав, добавил: — Мне всегда казалось, что у моего двоюродного брата несколько иной вкус.

Въехав в город, очень оживленный и шумный в этот час, Димов остановился возле тротуара.

— В этом кафе вроде бы не слишком людно, — сказал он. — Думаю, что и вам здесь будет удобно.

— Да, благодарю, — кивнул адвокат.