Летучие мыши. Вальпургиева ночь. Белый доминиканец

уподобляется дрессировщику, но именно так чаще всего и происходит: один считает своим святым долгом заставить львов прыгать сквозь горящий обруч, другой муштрует детей, исступленно вдалбливая им в головы, где, когда и при каких обстоятельствах Ганнибал потерял свой левый глаз, как будто знание того, что несчастье это постигло овеянного славой полководца в понтийских топях, может что-то изменить в судьбе несчастных школяров! Один делает из царя зверей циркового клоуна, другой — из цветов жизни пучок петрушки».

Проблемы воспитания, похоже, должны были и на сей раз стать темой разговора старинных приятелей, так как капеллан сказал:

   — Я бы все же поостерегся предоставлять несмышленое дитя самому себе, ибо, по моему твердому убеждению, корабль без руля обречен и непременно потерпит крушение.

   — Как будто его не терпит подавляющее большинство людей! — резко возразил барон. — Или это, по-вашему, не крушение — жизнь обычного, среднего человека, если на нее взглянуть с точки зрения жизненных принципов?! Давайте последовательно: тусклое детство, погребенное за окнами школы, унылая юность, убитая на то, чтобы прогрызть в граните науки ход, который принято высокопарно величать карьерой, далее диплом, ну, скажем, юриста, женитьба, — все как у людей! — дети, чтобы было на кого излить свою благоприобретенную в трудах праведных желчь, потом — все как у людей опять же! — болезнь, и венцом всему торжественная кончина в кругу проливающих безутешные слезы чад и домочадцев. Вы-то, надеюсь, не станете утверждать, что бессмертная душа ради этого создавала столь сложный аппарат, именуемый человеческим телом?!

   — Страшно подумать, к чему мы придем, если все будут думать так, как вы! — вздохнул капеллан.

   — К самому что ни на есть прекрасному и совершенному состоянию рода человеческого! Не было бы двух похожих друг на друга людей, каждый человек, уподобив себя кристаллу, шлифовал бы свою личность в свойственной лишь ему одному манере, разом бы исчезло окружающее нас серое однообразие и неисчислимые грани заиграли бы всеми цветами радуги: всяк бы и думал и чувствовал не так, как другие, по-своему бы любил и по-своему ненавидел. Подобие, равенство, единообразие — вот в чем следовало бы искать козни Сатаны, заклятого врага всего необычного и оригинального.

   — Выходит, вы все же верите в дьявола, барон. Всю жизнь отрицали его существование, а тут вдруг признали!

— Я верю в дьявола так, как верят в мертвящую силу северного ветра! Укажите мне место на земном шаре, где возникает холод, и я вам скажу, где воздвигнут престол Сатаны. Но вы мне его не укажете, ибо холод находится в вечном движении, он преследует тепло, дабы смешаться с ним и согреться. Так и дьявол, он жаждет прийти к Богу, ледяная смерть стремится растаять в огне жизни — вот первопричина всякого странствования... Существует ли абсолютный полюс холода? Пока что его еще никто не обнаружил. И не обнаружит, смею вас уверить, так же как никто до сих пор не указал точного местонахождения абсолютных магнитных полюсов. Что бы вы ни делали с полосным магнитом — удлиняли, укорачивали или ломали, — всегда Северный и Южный полюса будут находиться друг против друга, изменится лишь промежуток, разделяющий их, он станет больше или меньше, но никогда не исчезнет, иначе полоса превратится в кольцо, а это уже не полосной магнит. Всякому, кто в конечном мире ищет источник полюса, не важно, Северного или Южного, придется отправиться в бесконечное путешествие. Видите, там на стене «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи? Все, что я вам говорил про полюса и неповторимость духовной ориентации человека, воплощено на этом шедевре. Вы только посмотрите на эти руки! Гениальный живописец символически запечатлел в их жестах миссию каждого из апостолов: почти у всех правая рука совершает какое-либо действие, пусть даже просто опирается о стол, крышка которого представляет собой правильный шестнадцатиугольник, что соответствует шестнадцати согласным древнего римского алфавита. И только у Иуды Искариота активна левая рука, правая сжата в кулак! Характерна поза Иоанна Евангелиста, о котором Иисус сказал, что он «пребудет», отчего промеж апостолов пронеслось, «что ученик тот не умрет»^[25], — он сидит сложив обе руки вместе: магнит, замкнутый на себя, уже не магнит — кольцо, символ вечности — так же как апостол сей уже не странник.

Имеющий очи да видит, ибо здесь глубочайшие мистерии христианства!

В восточной иконографии язык жестов разработан настолько досконально, что для правильного понимания сокровенного смысла исполинских статуй многоруких божеств чрезвычайно важно положение каждого пальца. Да и у нас, вы только посмотрите, с каким тщанием прописаны кисти рук на полотнах великих

средневековых мастеров! Основатель нашего рода, славный фонарщик Христофер Иохер, пришел с Востока и, согласно легенде, которая передается у нас по наследству из поколения в поколение, владел традиционными приемами магической престидижитации, позволяющей не только вызывать призраки мертвых, но и использовать их по своему усмотрению.