Летучий голландец

Как бы то ни было, такой для меня оказалась эта история. Мне не удалось найти ответы на все ее «почему». Хочется верить, что это сможете сделать вы.

Кстати: тот пожилой человек, что поведал мне эту историю, очень любил книги… Он сказал мне однажды, что в современных книгах ему не хватает обращения «Благосклонный читатель». Поэтому я – в его честь – начинаю книгу этими словами. И я умоляю тебя – БЛАГОСКЛОННЫЙ ЧИТАТЕЛЬ – не винить его в тех многочисленных недостатках, которые присущи этой книге. Они мои – и только мои.

2

Так вот – я только что вернулся в Камберлоо, несколько месяцев проведя за границей, – последним из моих путешествий как раз и был Сан-Лоренцо. И теперь я подыскивал себе жилье. Моей жены в этот момент со мной не было – она временно работала в филиале своей юридической конторы на Западном побережье. А пока я жил один в отеле «Уолнат» и искал для нас новое место обитания.

В этих поисках мне помогала Виктория Гау. Она была агентом по недвижимости, и вот уже много лет подбирала нам квартиры, когда мы возвращались из дальних странствий. Мне пришло в голову, что на этот раз, возможно, неплохо для разнообразия снять целый дом. Через три дня она позвонила мне и сказала, что нашла кое-что подходящее. Мы встретились в холле «Уолната».

– Мне кажется, я нашла место как раз для тебя, – сказала она. – Это не целый дом, а половина очень большого особняка. Он находится почти в центре, полностью меблирован и подходит тебе по цене.

Виктория была энергичной маленькой женщиной с морщинистым лицом; ее зеленая шляпка и красное платье почему-то напоминали мне морковку.

– Это совсем недалеко, – сказала она, – мы можем дойти пешком.

Был знойный июльский день, и в воздухе пахло грозой. Мы шли по улице Норт-Принсесс, где много старых домов среди деревьев – таких огромных, что они казались пережитками девственного леса, давным-давно росшего повсюду в этих местах. Во многих домах сейчас располагаются юридические и финансовые конторы; другие выглядят так, будто используются еще менее достойно.

Так мы шли минут десять, изнывая от жары, а потом свернули на восток по узкому переулку Барон, прятавшемуся под сплошным навесом древесных крон. Почти в самом конце переулка стоял особняк, который показался мне огромным, как дом престарелых.

– Это он, – сказала Виктория.

Когда мы подошли ближе, я увидел, что на самом деле это не один большой особняк, а два, и у них – общая стена. С обеих сторон проезд и тропинка вели к отдельным входам на западном и восточном углах. Дом украшали две башенки, а двор – старинные дубы.

– У меня есть ключи, – сказала Виктория.

Мы прошли по западной дорожке, и Виктория открыла тяжелую, обшитую панелями дверь. Затхлый аромат времени встретил нас.

– Входи, – сказала Виктория.

За следующие десять минут, пока мы вместе осматривали дом, особенно бросились мне в глаза некоторые детали. На первом этаже находилась мрачная гостиная в темно-коричневых тонах, с парчовым диваном и мебелью красного дерева. К гостиной примыкала столовая: один стол из нее мог занять весь мой номер в «Уолнате». На стенах виднелись призрачные следы картин, снятых когда-то. В задней части дома располагалась старомодная кухня с громоздкой электроплитой и таким же холодильником.

Я сказал Виктории, что мне нравится просторный первый этаж. Потом мы пошли смотреть спальни. Поднялись по крутой лестнице, местами настолько изогнутой, что, казалось, ее делал не столяр, а резчик по дереву. Окна верхнего этажа пропускали сквозь заросли плюща только приглушенный свет. На лестничную площадку выходили четыре спальни с высокими потолками – большие, практически королевские для человека, привыкшего к квартирной жизни.

Ванная комната рядом с главной спальней поразила мое воображение – отделанная зеленым кафелем, с шикарным старомодным душем, где вода попадает на вас со всех сторон. Даже унитаз был эффектный: он стоял на маленьком помосте, обнесенном медными перилами.

Любопытно, что над зеленой раковиной на уровне глаз в кафель были вправлены часы. Я раньше никогда не видел часов в ванной. Эти часы были теперь сломаны – стрелки отвалились и лежали за стеклом, как попавшие в ловушку богомолы.

С лестничной площадки мы поднялись по еще одной – короткой, но такой же кривой – лестнице на огромный темный чердак. И там я увидел, что башня, которая так внушительно смотрелась с улицы, на самом деле была пустой декорацией, установленной на скрещении балок.

Мы снова спустились на первый этаж, и я осмотрел все внимательнее. Открыв одну из дверей, увидел – к моему великому удовольствию – библиотеку, почти такую же большую, как гостиная. У камина стояли письменный стол и кожаное кресло. Я вошел и быстро оглядел книги. Некоторые были очень старые, с незнакомыми именами авторов. Другие – тома классики, про которые знаешь, что просто обязан однажды их прочесть.