Летучий голландец, или Причуды водолаза Ураганова

Руки у нас уже совсем отошли, если судить по результатам. Первую медную трубу, холодную, мы отломили играючи, вместе с резьбой. Отечественную, чугунную, мы бы так быстро не осилили.

Вода потоком хлынула в нашу зацементированную коробку…

Обломок трубы мы надежно вставили в кованую ручку стальной двери, теперь к нам ни за что не войти. Путь сюда могла проложить только базука — ручное безотказное орудие. Или, на худой конец, граната. Но на это они не рискнут, если у них и есть — шуму много.

Затем под стать холодной выворотили и горячую трубу.

Тесное помещение заметно наполнялось водой… Слава богу, не только горячей. Смешиваясь, она становилась просто теплой. Не то сварились бы заживо.

Не подумайте, что мы и теперь сидели сложа руки. Наоборот, мы дали волю рукам, выламывая все новые колена труб. Водяные потоки дружно шумели, бурлили и бесновались. Вероятно, по последней западной моде в доме имелось пять ванных комнат, для себя и гостей, и в каждую из мощного подземного стояка было столько же автономных ответвлений. Именно было! Теперь все они шуровали в одну — нашу объемистую цементную «ванну».

Уровень поднялся до груди… до шеи… и вода наконец хлынула в три окна!

Верно я все же подумал про хату с краю. В этих знаменательных словах оказался намек не только на местоположение соседнего особняка, но и на главный закон западного общества: самое-пресамое важное — частная собственность! Когда шумные потоки ливанули с холмика по ухоженным лужайкам виллы внизу, когда мутная вода ударила по туфелькам нарядных дам, когда жидкая грязь хлынула с затопляемого газона на ковры гостиной, раздались такие суматошные крики, оголтелая ругань и визг, что хоть покойника выноси. Причем не одного!

Признаюсь, жаль было виллу, да что поделаешь, в конце концов раскошеливаться придется не нам, а нашему гостеприимному хозяину, главному жмурику в золотых очках, который держит дорогих гостей, к тому же иностранцев, в цементном подвале. Долг платежом красен: ему же теперь расплачиваться за убытки. Интересно, знает ли эту пословицу толстяк толмач?

Мы с жутковатым восторгом увидели, как фарфорового садового гнома бурливый ручей внес с лужайки в гостиную и плавно закружил вокруг белых кресел. Сказочная картина! Вспомнился даже мультипликационный фильм «Белоснежка и семь гномов» (производство США), хотя досконально такого эпизода там не было. То кино, а то жизнь!

Поток ревел и не унимался…

В стальную дверь стучали, барабанили, ударяли чем-то тяжелым. Самым тяжелым среди похитителей был, пожалуй, тот жизнерадостный толстяк переводчик. Я надеялся, что в дверь били именно им, держа его наперевес, как бревно, — может, поумнеет. Додуматься, чтобы спровадить русского водолаза, всю жизнь имеющего дело с водой, в подвал, где сходятся основные коммуникации и где, кстати, стоит главный вентиль, без которого нельзя перекрыть трубы, — это ему надолго запомнится.

Дверь держалась непоколебимо.

Прижавшись лицом к решеткам, низвергающим из-за наших спин потоки воды, мы, чуть не захлебываясь, смотрели, как на пригорок, оскальзываясь, карабкаются владельцы и гости виллы во главе с седым именинником. Кто-то продолжал безуспешно бить в дверь, а наш хозяин, жмурик в золотых очках, и его свита встретились с противником, идущим на приступ, лицом к лицу. И чуть не схватились в рукопашную. Да, товарищи, не устану повторять: собственность у них — самое больное место. Тем паче дело шло не о каких-то пустяках вроде подмоченных туфель и испорченном празднике — о затопленной вилле!

Чтоб поскорее попасть на волю, мы подыграли толпе, свирепо галдящей у окон. Вопили, строили рожи и погружались с головой в воду! Что подумали соседи — неизвестно. Во всяком случае, похитители не стали выдавать им свою тайну. Скорее всего, в глазах чужаков мы выглядели дружками хозяина, жертвами случайной аварии. Обе компании орали наперебой так, что прорывались лишь отдельные выкрики: «убытки!., несчастный случай!., суд..! ломать!., спасать!., перекрыть воду!»

Наш ошалевший хозяин наконец-то стал истерически распоряжаться. В руках насквозь вымокших сатрапов появились кирки и ломы. Решетки были выломаны не сразу — мы с боцманом еще побарахтались в подвале. И вот — нас потащили на волю. Меня тянули за руки одновременно сосед-именинник и тот прыщавец, на сей раз без револьвера, не та обстановка. И если сосед и впрямь помогал, то прыщавец явно хотел вновь захватить без лишнего шума. Вернее, под шумок. Он так и не выпустил моей руки, когда я очутился снаружи, и все тащил куда-то за дом. Но одно — захватить врасплох, как удалось в Гамбурге, а другое — теперь. Я вывернулся и резво швырнул его на кого-то из гостей виллы. Сметая своих и чужих, они покатились под откос.