Летучий голландец

А его должен ждать тот же тип, что и в прошлый раз, и в позапрошлый. Большой, грузный, с длинными, собранными в хвост волосами. Чем-то уже сам похожий на араба. Он будет внизу, в кафе; багаж Максиму придется получать самому, он доставит Ганса к выходу, передаст из рук в руки и освободится. Его довезут до отеля, расплатятся, и у него останется целая неделя до обратного чартера. Это если он полетит из Шарджи. А если из Фуджейры — три дня. И он еще поплавает в океане…

— Океан… — услышал он голос соседки. — Там есть какой-то городишко маленький, вот туда мне и надо…

— Карфакан? — спросил Максим.

— Да, да, — сказала Вера, — вроде бы так.

За окном уже виднелась голубовато-зеленая гладь залива.

Самолет натужно загудел, зажглось посадочное табло.

— Вы там были? — спросила Вера.

— Нет, — ответил Максим, — может быть, на этот раз…

Показалась желтая кромка берега, самолет начал резко снижаться, заложило уши, Вера испуганно вздрогнула.

— Боюсь, — сказала она.

Максим накрыл ее руку своей и почувствовал, как девушка напряжена.

— Нормально, — сказал он. — Уже садимся.

Послышался толчок, самолет вздрогнул и покатил мимо чахлых пальм по серой бетонке полосы к аэровокзалу.

Уже виден был трап, возле него маячил молчаливый араб в хаки, с небольшим автоматом в руках.

— Все, — сказал Максим. — Сели! — И убрал руку.

Вера благодарно улыбнулась, пассажиры начали суетиться, стюардесса призывала всех оставаться на местах до полной остановки, но ее никто не слушал.

Наконец самолет остановился.

Максим поднялся, взял сумку, засунул в нее куртку и стал ждать, когда позовут к выходу.

— Дамы и господа, — проговорила стюардесса, — можете выходить!

Он ступил на трап и почувствовал влажный и беспредельно горячий воздух. Тело сразу покрылось липким потом. В легких образовался ком, Максим откашлялся. Внезапно пробка в ушах лопнула, и послышались звуки аэропорта — невнятный голос из громкоговорителя, вещающий что-то на английском, и шум взлетающего самолета.

Араб с автоматом презрительно смотрел, как они спускаются вниз, а может, не презрительно, а просто отстраненно, как разглядывают экзотических рыб, плавающих в аквариуме.

— Жарко, — сказала Вера.

— Здесь надо много пить, — ответил Максим. — Как можно больше жидкости!

Внезапно заболела голова: последствия похмелья и перелета.

Визы им принесли быстро, так же быстро они миновали паспортный контроль, аэропорт был полупустой, один из арабских пограничников совершал намаз прямо здесь, в специально отведенном, покрытом ковром квадрате, прибывшие спустились в багажный зал, и Максим услышал знакомый лай — клетка с Гансом уже стояла на ленте, оставалось лишь погрузить ее на тележку и направиться к выходу.

— Отлично, — сказал большой и грузный, с волосами, забранными в хвост. — Ты просто молодец!

Подскочил молчаливый то ли индиец, то ли пакистанец, прислуживающий большому, забрал тележку с клеткой и повез ее к стоявшему неподалеку черному джипу.

— Я тебя отвезу в гостиницу, — сказал грузный, — а обратно ты из Карфакана, завтра утром тебя заберет Али…

Максим посмотрел по сторонам и увидел, что Вера уже садится в микроавтобус. Она заметила его и помахала рукой. Он махнул ей в ответ, сел рядом с большим и грузным, закурил, расслабился, «шевроле» тронулся, и они поехали в Дубай.

— Все прошло хорошо, Банан? — спросил грузный.

— О'кей! — ответил Максим.

— Извини, — сказал грузный, — отель у тебя так себе, но перекантоваться одну ночь можно.

— Жарко, — произнес Максим. — Хорошо…

— Отдохнешь сегодня, искупаешься в заливе, а завтра — на океан.

— Угу! — буркнул Максим и закрыл глаза.

«Шевроле» уже выехал из Шарджи, слева была пустыня, справа — тоже, только справа был еще и залив, шестнадцать километров до Дубая, вот уже въезд в город, примерно через час начнутся сумерки.

Они въехали в тоннель, ведущий из центра Дубая к Джумейре, миновали развязку, полевую руку остались двуглавая мечеть и ряд помпезных торговых центров, а по правую начались виллы, в одной из которых, как знал Максим, и жил грузный, но они ехали и ехали, пока наконец не свернули почти к самой воде. Машина затормозила у входа в невзрачное белое четырехэтажное здание с узкими проемами окон и тусклым фонарем у входа, обсаженного какими-то пропыленными, ненатуральными пальмами.

«The Pirates Bay Hotel» — гласила медная табличка.

Отель «Пиратская бухта».

Длиннолицый консьерж выплыл из дверей в наступающие сумерки, грузный что-то сказал ему по-арабски.

Консьерж взял сумку из машины, Максим направился вслед за ним.

— Эй, — окликнул его грузный, — ты забыл!

Максим ухмыльнулся, повернулся к грузному, взял конверт и сунул его в нагрудный карман рубашки.

— Удачи! — сказал грузный, сел в машину и уехал.

Максим поднялся за консьержем в номер, подождал, пока тот включит кондиционер, достал конверт, надорвал его и вытащил одно долларовую бумажку, лежавшую первой.

Грузный, как всегда, позаботился обо всем.