Летучий голландец

К концу второй кружки Джордж с женой и расслабленно дремлющий в кресле Банан подплывают к острову Кос.

«Нечто ждет нас на пути, она знает об этом…» — вдруг вспоминает Максим и открывает глаза.

Джордж подмигивает ему, краснолицый тушит сигариллу и быстренько выходит из бара: если он закажет третью кружку, то опоздает и на следующий рейс, хотя, впрочем, так ли ему надо — переться сегодня на остров?

Уверенные местные чайки с резкими криками то падают в море, то вновь взлетают, но уже держа в клювах мелких серебристых рыбешек, которыми — если хорошенечко приглядеться — кишит прибрежная толща воды. Впрочем, так всегда, пока солнце не встало в зенит и не наступило даже для сентября самое жаркое время суток.

Часть шестая Сиамский залив

Сиамский залив

На самом деле Джордж был не прав, когда говорил Банану, что бирманские женщины превосходят по красоте тайских, — бирманки действительно очень красивы, но в юности, а к тридцати они теряют свою привлекательность, тайки же еще какое-то время держатся. Что касается самого Таиланда, то в этом австрийский повар оказался прав на все сто, хотя первое впечатление Максима от Бангкока было отвратительным.

Но он и не должен был слишком долго торчать в этом масляном, душном, обжигающем звуками городе. На первый раз Банан лишь прикоснулся к нему, растерянно пялясь в окно кондиционированного автобуса, везущего с три десятка ополоумевших от долгого перелета, да еще с посадкой в Карачи, пассажиров, следующих прямиком из аэропорта Донг-Мыанг в Паттайю. 147 километров, это около двух с половиной часов по автостраде Суккхумвит. Обычно путь минует Город ангелов, но водитель, напевно и мягко прошептав что-то в микрофон, все же решил за вернуть в город, потом, по всей видимости, сжалился и на очередной развязке резко ушел в восточном направлении, оставив в стороне не только небоскребы, занозами торчащие в утреннем липком мареве но и привычные его местному глазу маленькие домишки из тикового дерева, стоящие на сваях прямо в воде клонгов — своеобразных узких улочек, тут и там ответвляющихся, как ветви от гигантского дерева, от реки Чао-Прайи.

Максиму не повезло — в Таиланд он попал под конец сезона дождей, хотя тропические ливни отличаются удивительным свойством: бурно начавшись, так же бурно прерваться на время, чтобы потом полить с той же силой и опять внезапно закончиться, вот только небо остается постоянно затянутым серой ряской, на которой периодически возникают неправдоподобно-черные болотные кочки.

Что не мешает солнцу палить сквозь тучи, и ни низкое затянутое небо, ни дожди не могут ослабить этой влажной, сумасбродной, тропической жары.

Над рисовыми полями курился туман, сквозь него темными шахматными фигурками проявлялись угрюмые буйволы с покорно склоненными головами.

Банан дремал, цепляясь порою глазами сквозь некрепкий сон то за очередного буйвола, то за внезапно возникшую и так же мгновенно пропавшую за окном плантацию ананасов, рядом с которой, у самой обочины дороги, стоящий под зонтом таец ждал, пока кто-нибудь не притормозит и не купит парочку плодов. Точно так же летом и осенью на всех дорогах России торгуют клубникой, вишней, яблоками, крыжовником и иными садовыми дарами.

Но Максим не думал об этом, рисовые поля и ананасовые плантации продолжали мелькать за окном до тех пор, пока автобус не свернул наконец к Паттайе, будто нырнув в еще более влажный — к крепкому дождевому бульону примешались морские испарения — воздух, отчего возникший город показался ему расплывчатым, смазанным, будто небрежно нарисованным растекающейся тушью прямо на автобусном стекле.

Банан попытался разглядеть сквозь рисунок море. Временами что-то такое же серое, как небо, мелькало за стеклом, потом вновь появлялись дома, и оно исчезало, чтобы возникнуть опять уже не серым, а темно-синим, с ошметками черного — это сквозь тучи пробилось солнце. Автобус сделал первую остановку, и Максим решил, что выйдет на следующей, тем более, что опытный австрийский повар не советовал ехать до автовокзала.

И еще он дал ему пару следующих дельных советов: остановиться лучше в простеньком guest hous'e, но чтобы в комнате обязательно был вентилятор, — это «а». И «б»: ничего не есть с уличных лотков, а лучше выбирать те места, где пусть немного, но попахивает европейцами.

Вот только не объяснил — как это.

Автобус опять начал притормаживать. Банан подхватил из сетки сумку, презентованную ему последней женой Джорджа, дамой средних лет с мелированными прядями, и — вслед за парой молодых европейски «рюкзачников» — вышел из подмороженного кондиционированного салона в хлюпающий влагой, совершенно чуждый и такой непривычный ему мир.

Он не знал, где он сейчас, на какой улице, в каком районе.

У него не было карты, да если бы и была, то все равно невозможно в первые же минуты разобраться где ты находишься, пусть надписи на английском вид ны так же отчетливо, как и сделанные на тайском, и хорошо заметен указатель со стрелочкой:

Walking Street.