Летучий корабль

Когда я рассказываю ему о наших планах, Драган лишь присвистывает:

- Обзавидуюсь, ей-богу, Юэн! А тут одни тарелки…

- Вилки, ложки и стаканы, — смеясь, подхватывает Хелена, присоединяясь к нам. — Пусть человек отдохнет, ему положено, он бедный, раненый и больной!

- В особенности бедный! Там одна машина — целое состояние!

- Так не моя же!

- Ничего, и тебе порулить дадут.

Мы прощаемся, договариваемся созвониться в начале октября, я еще прохожу на кухню, чтобы выслушать пару напутственных слов от родителей Драгана и Матеи, послушать, как они сокрушаются о том, каким я был ценным работником… Да, похоже, ресторанные будни в ближайшее время мне не светят…

А на следующий день мы с пиратом покидаем виллу Maritime.

Мы покидаем Дубровник, с каждой секундой все дальше удаляемся от моря и каменистых берегов, на которых некогда жили мои воспоминания. Они теперь кажутся мне блеклыми и унылыми, словно рыбаки в непогоду, выбирающие на берег порванные сети.

Волосы пирата треплет ветер, он чуть заметно улыбается, а я… наверное, просто сияю и совершенно не намерен этого скрывать. Впереди города, названия которых звучат притягательнее, чем заклинания: Ним, Русильон, Оранж, Сен Реми, Бо де Прованс, Горд, Арль… Когда мы с Северусом намечали маршрут по карте, я старался выбирать самые красивые, где мне казалось, что чудо уже в самом имени, в созвучии гласных, или в звонких переборах согласных, похожих на щелканье кастаньет.

И я действительно нахожу свои сказки в таинственных аббатствах, улочках старинных городов, ветер другого моря дует мне в лицо. Я знаю, у каждого моря свое дыхание. Свои запахи у земли и трав, у вин, что подают нам в небольших ресторанчиках. Даже у тех безделок, что продают в лавочках туристам. Пирата радует мой восторг, он, кажется, готов купить для меня все, к чему я прикасаюсь хоть с малейшим интересом. Я удерживаю его, но это не всегда получается, так что если бы он не был магом, мы в итоге вернулись бы с ним в Загреб на товарном поезде, целиком груженом нашими вещами.

Но все когда-нибудь кончается, и в один из последних дней сентября мы выбираемся из машины у ворот изящного двухэтажного дома на окраине Загреба, я открываю калитку, поднимаюсь по ступенькам, оказываюсь в гостиной — и понимаю, что это дом из моего сна.

53. Ноябрь

Наши первые недели в Загребе кажутся мне на удивление беззаботными и солнечными, будто я привез из лета огромные чемоданы, до краев наполненные светом и радостью, и запас все никак не иссякает и не закончится никогда. Небольшой особняк, который мы сняли с пиратом — на севере города, недалеко от горы Медведница — как ни странно, впервые дает мне ощущение собственного дома. Да-да, такое, какого я никогда не испытывал на Гриммо — тот был словно мне не по росту, с чужого плеча. Он так и не стал для меня обжитым, своим, хотя я по-своему и любил его. Но вот здесь… и легкая ажурная лестница, ведущая на второй этаж, и просторная гостиная с камином, и большая светлая кухня-столовая, где я почти год назад в моем сне пил с Северусом кофе — здесь все именно так, как мне и мечталось.

- Тебе нравится? — спрашивает меня пират, когда я заканчиваю бегать по комнатам и холлам в день нашего приезда, будто расшалившийся щенок.

А я только смотрю на него и даже не знаю, что мне сказать.

- Значит, нравится, — ему приятно видеть столь неприкрытый восторг на моем лице, он не скрывает довольной улыбки. — Территорию делить будем?

Да, наверное, это стоит сделать, хотя, прожив с ним два месяца бок о бок, я не могу сказать, что нам что-то мешает друг в друге. Может быть, это просто эффект новизны или радость от того, что мы, наконец, можем быть вместе, не отсчитывая дни и не припоминая обиды? Но сейчас, когда заканчиваются каникулы и для нас наступает обычная жизнь, наверное, все же стоит задуматься о том, что нам нужно личное пространство. Насколько я понимаю, хищники нуждаются в нем особенно остро. Хотя пират на поверку оказывается не столь педантичен, как я мог бы подозревать по тем временам, когда знал его еще в Хогвартсе, так что старается не ворчать на меня из-за разбросанных вещей или оставленного рядом с раскрытым ноутбуком надкушенного бутерброда и чашки с заваренным еще вчера чаем. Он их просто убирает. Но, мне кажется, не стоит раскладывать по всему дому мины, на которые рано или поздно один из нас наступит, так что я сам предлагаю выделить мне в доме законную территорию хаоса, куда лорд Довилль, разумеется, может прийти в любое время, сказать «О, Мерлин!», и со вздохом прикрыть дверь. И не расстраиваться.

Когда перед самым началом семестра мы встречаемся в университете с Драганом и Хеленой — взглянуть на расписание, ну, а главное, посмотреть друг на друга, потому что они всего пару дней назад вернулись из Дубровника — Драган долго оглядывает меня, обходит чуть ли не по кругу, задумчиво хмыкает, а потом говорит:

- Однако…

- Что однако?

- Ну, Юэн, смотри-ка: если тебя приодеть, ты становишься похож на человека. Этого, как его… homo sapiens!

- А до этого, значит, был homo habilis?

- В ресторане однозначно.