Летучий самозванец

Я притихла. Отлично помню, что в каюте, где обнаружили труп, на красном диване было две среднего размера подушки в цвет обивки, а посередине выделялась третья, и была она черной. Никакого удивления сей факт у меня не вызвал, все мое внимание устремилось к пионерскому галстуку, который обнаружил Юра. Вот уж невероятная деталь! Ну с какой стати давно не используемый атрибут советской детской организации очутился в шкафу у современной девочки?

Теперь я знаю ответы на все вопросы. Отчего Лизу поселили в шикарной каюте, а другим девочкам достались кладовки? Ну, вопервых, спальня предназначалась Ире. Юра увидел тело в постели и сделал неверный вывод. Любой на его месте мог ошибиться. Логично предположить: если девушка лежит в кровати, то это ее комната. Вовторых, сюда для удовлетворения своего сексуального аппетита намеревался захаживать Василий Олегович, роскошные условия готовили для него. А если вспомнить слова Светы о любви кондитера к подросткам, облаченным в пионерскую форму, то станет ясно: эту одежонку — коричневое платье, фартук, гольфы, банты и пресловутый галстук — купили в сексшопе.

Светлана громко зевнула и повторила:

— У Ирки спросите. Вот выпустят ее из больницы, она мои слова подтвердит.

Я вздрогнула, Света не в курсе, что Ирина умерла.

— Ты понимаешь, что обвинение в педофилии и убийстве — очень серьезная вещь?

Светлана кивнула.

— Ну да.

— Нельзя задержать людей на основании простой болтовни, — сказала я. — А если ты ошибаешься?

— Нет! — уверенно заявила Глаголева. — Пусть Ирка подтвердит! Двое нас там было.

— Без улик никто тебя слушать не станет, — вздохнула я. — Этак каждый напраслину возвести может. Нужны неопровержимые доказательства.

— И где их взять? — напряглась девочка.

— Надо подумать, — сказала я, — а ты пока помалкивай. Вдруг Василий Олегович и Катя здесь ни при чем? Не трогали они Лизу. Представляешь свою судьбу, если поднимешь скандал? Думаю, спокойной жизни в приюте у воспитанницы Глаголевой уже не будет!

— Роману меня отдадут! — отшатнулась Света. — Ой! Ой! Там! За окном!

Каюта Светланы имела лишь один иллюминатор, который парадоксальным образом смотрел не на реку, а во внутренний коридор. Скорее всего, комнатенка предназначалась для когото из членов команды, может, для боцмана, призванного наблюдать за матросами.

— Там, там, — лязгала зубами девочка, — привидение!

Коротко взвизгнув, Света свалилась с постели и со скоростью, которой мог позавидовать юный таракан, закатилась под кровать. Я глянула в окно.

За круглым стеклом стоял ктото белосерый, без лица. У существа не было ни глаз, ни носа, ни рта, но тем не менее жуткое создание казалось живым. Голова (если предмет полукруглой формы без органов дыхания, зрения и слуха можно так назвать) медленно поворачивалась. Затем вдруг взметнулись то ли руки, то ли крылья, призрак исчез, послышался легкий стук.

— Не пускайте ее, — завыла изпод кровати Света.

— Кого? — впав в панику, осведомилась я.

— Лизку, — заплакала девочка. — Мертвецы завсегда в привидения превращаются и на место своей смерти приходят! Ойой!

В отличие от Светы я не верю в призраки, поэтому толкнула дверь и выскочила в коридор. Стук створки всполошил безобразника, вознамерившегося поиздеваться над Светой. Представитель загробного мира проявил удивительную прыткость. Я увидела, как невысокая фигура в ореоле развевающегося белого одеяния летит в сторону кухни. Не задумываясь, я бросилась за шутником и в какойто момент ухитрилась уцепить его за край одеяния. Но шалун оказался проворным, он рванул вперед, полотно выскользнуло из моих пальцев. Привидение скрылось в камбузе.

Вход на кухню был распашным, створки ходили тудасюда и не имели ни замка, ни ручек. Очень правильная конструкция: официанту, который тащит тяжелый поднос, неудобно возиться с запорами. Но со мной двигающиеся дверки сыграли злую шутку. Не успела я подскочить к проему, как одна из лакированных плоскостей, приведенных призраком в движение, довольно больно стукнула преследовательницу поселившегося на корабле Каспера.[13]

Я взвизгнула, не догадалась отскочить в сторону и была наказана за свою глупость другой дверкой. Если первая угодила мне по носу, то вторая пребольно треснула по лбу. Пришлось остановиться, потереть поврежденные места и лишь потом войти в пищеблок. Я нащупала у входа выключатель и нажала на клавишу. Под потолком вспыхнул иссинябелый свет и озарил помещение, в котором царил армейский порядок. На одной стене висели сковородки, у другой громоздилась начищенная до блеска плита, посередине тянулся стол с ножами в подставках. И никого!

— Эй! — тихо сказала я. — Ау! Выходи, а то хуже будет.

В ответ не раздалось ни звука. Я попробовала вразумить хулигана: